…Вот он — пришёл в город. А там — эта самая «комендатура»…
Или нет? Патруль, проверка? Сразу…
Он — не успел больше ни с кем встретиться. Его «задержали»… И — что говорить? Не мог же он сказать прямо так: я — из будущего? Надо было… придумать что-то достоверное! А тут — так неожиданно…
Но ведь — они же знали! Историки из Института — знали, куда отправляют его!..
— А как… вы думали, это будет? — вырвалось уже у него, Игоря.
(Но его… и не услышали? Продолжая — смотреть данные из архива, обсуждать их между собой?)
— Нет… Никаких данных о нём, — объяснил кому-то Ареев. — Значит, и ничего — о том, чтобы с ним там что-то случилось. И вообще — как он туда пришёл… Там не был задержан в тот день — никакой шпион, диверсант! Мы понимаем, что даже дико сопоставлять — и ни о чём подобном сразу не думали — но это давало нам и надежду… Что такого — точно не будет…
— Да… все ли архивы вы проверяли? — снова не выдержал Тургаев. — Вот этот, например? Где мы сами сейчас это нашли?
— Ведь не сразу же! Сколько искали… — начала Вера Хомякова.
— Мы не могли представить, что там… совершили преступление! — Ареев склонился над экраном вместе с Тубановым. — И даже отправили… такое вот официальное извещение об этом…
— Самосуд… — прошептала Хомякова. — Но как нам его спасти? Как теперь… достать его — оттуда? Вы же — можете… Если смогли туда отправить — значит, сможете и вернуть?..
(А Игорь — всё продолжал пытаться представить то, что, казалось, не принимал разум…
…Как же могло быть? Что он там объяснял? Он — в любом случае явно свой, советский школьник, а не какой-то диверсант!
Ну, пусть даже там — не местный житель… Пусть… сам не помнит, как там оказался! Пусть даже… потерял память от бомбы, контузии — могли так подумать там! Но и… психически больной — в любом случае, не враг!
А тут, что же, выходило — что его…)
— Да, и он… ничего не понимал! До последнего момента… — вырвалось опять вслух. — Он думал, его просто ведут куда-то! А его там… убили…
— Но… тут же — официально! — не выдержала Хомякова.
— А как тогда… Что тогда делали с… такими? — не выдержал уже Олег. — Как тогда… хоронили? В… этих случаях?
— Что… прямо… бросали?..
(И уже будто против воли — стали развёртываться образы: как это могло быть? Образы — дикие, ужасные…
Наверно — привели куда-то. Держали где-то… Допрашивали…
А что он сказал — неясно! Здесь — данных нет! Лишь — это донесение о расстреле…
Значит — как же? Валентин, наверно, до последнего момента не верил, что… это может случиться! И наверно — как-то уговорил их вывести его на место, где должна была появиться кабина! Не раскрывая, конечно, всей тайны… Но и то ужасно представить: чтó ему, наверно, пришлось придумать — чтобы избежать лишних вопросов!
