…И лишь как-то потом дошло — чтó он сейчас услышал! Что сказал его провожатый — кому-то, очевидно, знакомому!
И — что-то как перевернулось в нём…
Но — надо же ответить! Срочно! А не… разглядывать — эти домики, эту пыльную грунтовую улицу, отыскивая в ней знакомые по литературе и фильмам приметы! Это — он сделает потом…
А вот если сейчас ничего не объяснить — уже услышавшим это и, несмотря на раннее утро, начавшим вдруг собираться людям… Кем он запомнится тут? Как поймут, кто он?..
(«Да, вот ещё… примета времени! — пронеслось в сознании. — Вовремя не сказать правду, и…»)
Забытое — в его времени, его эпохе… Когда — отвечать, объяснять что-то надо — срочно…
…— Сказал, что он — Валентин Сорванцов, — тем временем продолжал сам объяснять кому-то его провожатый. — Из 3-й школы…
(Да, такого оборота дела — не ожидал! И — надо сказать что-то! Но — что?..)
— Вот этот? — удивился тот, встречный, и посмотрел на него. — А по виду не скажешь! Ну, ведите, пусть там с ним разберутся…
(И — снова на какой-то миг всё перевернулось…)
— Так вы его знаете? То есть… вы… их знаете? — он недоуменно переводил взгляд с того, встречного, на провожатых — даже сам не зная, кого и о чём спрашивает. — И они… действительно из 3-й школы? И… есть на самом деле эта 3-я школа, и 8-й класс? И они… свои, советские? — лишь так всё и вырвалось у него сразу.
— Да мы-то советские, а вот ты — кто и откуда…
(Что ж… Ясно? Свои? И… надо же как-то начинать!..)
— Ну, тогда я… — он вдруг решился. — Действительно должен объяснить вам — кто я и откуда! Поймите…
(Да… Глупейшая ситуация! Лишь тут — вдруг понял…
Хотя… Он же и собирался — встретиться здесь с людьми, говорить с ними! Послан сюда — именно с этим! Но…
Всё было рассчитано: что он будет говорить с ними — как человек одного с ними времени, соотечественник — никак не раскрывая себя! А теперь? Придётся… выдать тайну? Сказать — то, что ни при каких обстоятельствах не имел права говорить?
И на этот случай — его никак не проинструктировали! Такого — никто не предусмотрел!
А вот… Школа, из которой, по документам, никого к этому времени не осталось — здесь ещё была; и — в первой же встрече случай свёл с её учениками! По документам — погибшими, которых — никак не мог знать их лично… он сам!
Но кто же мог допустить — чтобы его, несмотря на возраст — сочли… вражеским лазутчиком, шпионом, предателем Родины?
И что было делать?
Предстояло… сказать лишнее, что не имел права говорить? Выдать тайну… не врагам, а своим?
