Она помрачнела.
— Так вот что тебя взволновало… Ладно, командор, не горюй. Подай ходатайство, может, тебе медаль причитается «За бестолковую жену», — с деланной усмешкой сказала она.
На суровом лице Николая ничего не отразилось. Он только устало проговорил:
— Будь добра, избавь меня сегодня от своих истерик.
Девушка прикусила губу и уставилась в окно. Иногда она сквозь обиду украдкой поглядывала на мужа. Несмотря ни на что, Катя любовалась им. И посеребренными сединой висками, и взглядом хмуро-серых глаз, и даже глубоким шрамом на подбородке, который так хотелось поцеловать.
А за окном неспешно проплывали столетние кряжистые деревья и густой кустарник, которым не было никакого дела до печалей людей.
Катя ненавидела Астерион.
* * *
Противный моросящий дождь не унимался всю ночь. Она насквозь промокла и замерзла, но все равно сидела на ступеньке возле его дома и ждала. Сначала Катя очень волновалась, часто посматривала на часы и вздыхала, всякий раз обнаруживая, что время ползет неприлично медленно. Когда настала полночь, нетерпение улеглось, и нервную дрожь победил обычный озноб. А еще через два часа девушка перестала смотреть на часы и просто смотрела на отражение фонарей в лужах.
Он подошел с другой стороны и совсем тихо.
— Катя? Ты с ума сошла, что ты здесь делаешь?
Девушка вздрогнула и обернулась.
Николай был пьян, парадный китель нараспашку, сорочка наполовину расстегнута.
— Я узнала, что ты прилетаешь сегодня.
— Господи, да ты вся промокла! И руки ледяные! Ты что, без термобелья? Обалдеть. Немедленно заходи в дом!
От его прикосновения сердце радостно забилось, и Катя охотно повиновалась.
В доме Николая пахло пылью и запустением. Он поспешно и не очень ловко шарился по шкафам, пока наконец не вытащил длинный серый свитер и термоноски.
— Он тебе за платьице сойдет. Держи это и марш в душ! А, подожди. Выпей-ка, — Николай вытащил из бара пузатую бутыль и налил добрые полстакана бальзама. Катя понюхала напиток и поморщилась.
— Без разговоров. Просто пей и все.
Она подчинилась, поперхнулась, горячее тепло приятно разлилось по телу. Прижав к груди свитер, Катя ушла в ванную комнату. Положила сухую одежду на полку, подумала и вернулась к Николаю.
— Искупай меня? — сказала она и сама испугалась своей смелости.
Николай чуть не уронил только что налитый бокал и ошарашенно обернулся.
— Чего?
— Искупай меня? — повторила Катя уже уверенней, и хотя ее щеки стали пунцовыми, то ли от волнения, то ли от бальзама, глаза она не опустила.
