Сенатор князь Давыдов счел своим долгом через министра юстиции довести о сем до сведения государя, объяснив, что Толмачев, как малосведущий, положительно не может быть утвержден в должности председателя калужской гражданской палаты. Но государь Николай Павлович взглянул на это дело совсем иначе: смысл его взгляда был таков, что если дворяне не хотят сознавать важности предоставленных им прав, то ввиду наказания их повелел утвердить Толмачева в должности председателя.
6 параллель этому случаю расскажу еще один факт, свидетельствующий о том, как дворяне-председатели смотрели на дело отправления правосудия. В одной уголовной палате замечена была страшная медленность в ходе арестантских дел. Предписание за предписанием следовали одно за другим из министерства в палату о скорейшем решении дел. Спустя несколько времени после чего председатель палаты приезжает в Петербург и с ликующим лицом является к министру юстиции, докладывая, что все дела в его палате решены.
— Как же вы это сделали? — спросил министр.
— Я, ваше сиятельство, — отвечал председатель-дворянин, — воспользовался особым случаем. В нашем губернском остроге содержится несколько весьма опытных чиновников: вот я и роздал им дела, — они мне живо написали все, что нужно.
Министр, граф Панин, услыхав это, всплеснул руками и удалился из приемной комнаты, не найдя, что сказать.
Были ли такие и подобные явления всеобщи и повсеместны? Нет, скажу я. Были и такие палаты, и в особенности те, где председатели по назначению от правительства, при помощи дельных товарищей, вели дела быстро и решали их правильно. Но это были исключения. Главное, что препятствовало отправлению дел в гражданских палатах, — так это бывшее при них, в прежнее время, учреждение крепостной части, что ныне возложено на нотариусов.
Возьмите любой губернский город, в нем, вероятно, вы найдете не менее пяти нотариусов. В пространных их конторах вы увидите много разного рода люда, пришедшего совершить или явить то доверенность, то условие, то купчую, то закладную и т. д. Вот этот весь народ, со всего города и из губернии, шел когда-то в гражданскую палату для изъясненной надобности и решительно наполнял все помещение палаты, требуя неотступно совершить как можно скорее представленный акт. К этому следует присовокупить, что при крепостной части в палате состоял один только надсмотрщик с несколькими писцами. Ввиду устранения медленности оказывалось неизбежным, чтобы надсмотрщики содержали на свой счет несколько вольных писцов. Но все они при тех формах, коими в прежнее время обставлена была крепостная часть, не могли быстро справляться, а потому являлась медленность в совершении актов, а главное, развились подачки или взяточничество. Брали писцы, вольнонаемные при крепостной части, получал взятку надсмотрщик, но все бессловие падало часто на всю неповинную палату. Впрочем, обычай благодарить надсмотрщика, кажется, с давнего времени пустил глубокие корни.
