— А как там мой маленький M&M? — поинтересовался Роберт.
Еще одно имя Макса было Майкл, в честь давно погибшего парабатая Роберта.
Обычно при этом вопросе Алек доставал телефон и показывал папе все новые фотографии Макса, но сегодня он торопился.
— Он — просто чудо, — ответил Алек. — Тебе что-то нужно, пап?
— До меня дошли слухи об Институте Буэнос-Айреса, — произнес Роберт. — Слышал, ты был там.
— Все верно, — ответил Алек. — Под управлением Клива Брейкспира, главы тамошнего Института, Сумеречные охотники действовали, словно банда наемников. Они должны предстать перед судом. Но я способствовал смене руководства, и теперь Институт Буэнос-Айреса будет в порядке.
— Именно поэтому мне и нужно было поговорить с тобой, Алек, — заметил Роберт.
Алек внимательно рассматривал трещины на асфальте и старался придумать, как объяснить ситуацию, не упоминая всех причастных лиц.
— Ты знал, что пост Консула и Инквизитора зачастую передается от отца к сыну? Я размышлял о тех временах, когда мне пора будет выйти в отставку.
Алек уставился на сорняки, упорно пробивающиеся сквозь трещины на тротуаре.
— Не думаю, что Джейс захочет стать Инквизитором, пап.
— Алек, — возразил Роберт, — я говорю не про Джейса. Я имею в виду тебя.
Парень вздрогнул от неожиданности.
— Что? — он оторвался от созерцания асфальта под ногами и поднял голову: отец улыбался ему, словно на самом деле так думал.
Алек вспомнил, как сам сказал, что Инквизитор является вторым по важности человеком в Конклаве. Парень позволил себе на мгновение представить, что значит быть Инквизитором. Тогда он смог бы сам приложить руку к созданию нового Закона. Смог бы вернуть обратно Алину и Хелен. Смог бы смягчить условия Холодного перемирия. Смог бы жениться, подумал Алек с медленно пробуждающейся в нем надеждой.
Его отец верил, что Алек справится. Парень знал, что отец его любил, но вера — нечто совсем иное. Это было в новинку для него.
— Не утверждаю, что это будет легко, — предупредил Роберт. — Но несколько членов Конклава упомянули такую возможность. Ты же в курсе своей популярности среди обитателей Нижнего мира.
— Не особенно, — промямлил Алек.
— А остальные люди в Совете постепенно согласятся с нами, — продолжил Роберт. — На стене в моем кабинете висит гобелен с твоим изображением, и это дает мне повод часто упоминать твое имя.
— Я-то думал, ты его повесил потому, что любишь меня.
Роберт моргнул, выглядя обиженным из-за этой шутки.
— Алек, так… так и есть! Но я хочу для тебя большего. Именно поэтому я и пришел: спросить, хочешь ли ты сам занять эту должность?
