Вам не снести слов дерзких гражданина,
Мне -- гордости монарха.
Карлос.
Справедлив,
Ужасен приговор твой о монархах!
Тебе я верю. Но лишь сладострастье
Их сердце отдает порокам. Я же --
Я чист еще. Мне двадцать-третий год.
Что до меня безсмысленно другие
В объятиях нечистых погубили,
Сок лучших сил и свежесть духа,
То я сберег для будущих деяний.
A что ж еще нас может разлучить --
Уж разве женщины?
Маркиз.
Я сам. И можно ль
Мне будет искренно любить вас, Карлос,
Когда бояться вас я буду должен?
Карлос.
Нет, никогда! Да разве ты во мне
Нуждаешься? есть страсти у тебя,
Просящия подачки у престола?
Ты подданный, достойный мой Родриго,
Но ты богаче Карлоса-монарха.
Иль хочешь почестей? Но, с юных лет
Изведал ты и бросил их с улыбкой.
Так кто ж из нас кредитором другого,
И должником кто будет? Ты молчишь?
Дрожишь ты сам пред искушеньем? Сам ты
Себе не доверяешь?
Маркиз.
Хорошо.
Я уступаю. Вот моя рука.
Карлос.
Ты мой?
Маркиз.
Навек -- и в самом дерзновенном
Значеньи слова.
Карлос.
Верно, горячо,
Как нынче Карлосу-инфанту, так
Тогда самодержавному монарху?
Маркиз.
Клянусь вам.
Карлос.
Даже и тогда, как червь
