– Видишь, господин? – глухим шепотом спросила его Херсе, как бы боясь спугнуть то, что она видит. – Тебе известно, господин, что когда кто убивает другого и тот, кого убивают, видит убийцу, то лицо убийцы, словно в зеркале, навсегда остается в глазах убитого… Убийца стоит в ясных очах моего божества, моей Лаодики… Вон она – это женщина, я узнаю ее.
– Кто же она? – с суеверным страхом спросили Бокакамон и Тиа.
– Я не знаю ее имени… но я видела ее здесь, в этом доме.
Все с изумлением и страхом посмотрели друг на друга.
– И ты узнаешь ее? – спросил Бокакамон.
– Узнаю… Она такая красивая… злая… глаза василиска…
– Посмотри, нет ли ее здесь? – сказал Бокакамон.
Женщины этого дома, столпившиеся сзади царицы и жадно прислушивавшиеся к бессвязным словам старой негритянки, при словах Бокакамона с ужасом попятились назад. А что, если безумная старуха укажет на какую-нибудь из них?
Херсе отвела глаза от мертвого лица Лаодики и лихорадочным взором стала осматривать присутствующих. Все невольно потупляли глаза под ее пытливым взором.
– Видишь ее? Она здесь? – спросил Бокакамон.
– Не я! Не я! О боги! – вдруг закричала одна из рабынь, дрожа всем телом.
Это была Урза, которая на заре, поливая цветы лотоса, заметила в земле конец рукоятки предательского меча и вынула его, а потом показала другой рабыне, ливийке Неху.
Крик Урзы произвел общее смятение. Все глядели на нее, сторонясь с испугом. Бокакамон приблизился к ней.
– Говори, что ты знаешь? – грозно спросил он.
– О благородный господин! – трепеща всем телом, заговорила рабыня. – Я встала рано, вместе с Неху, и мы пошли поливать цветы на заре… Я поливала вон там цветы лотоса… Вдруг вижу, что-то блестит в земле… Я нагнулась… Вынимаю из земли… Это – вижу – меч… в крови… И показываю его Неху… Вдруг она закричала, – указывая на Херсе… – Я испугалась… – Она замолчала.
– Ну и что же? – спросил Бокакамон.
– Я испугалась… я уронила меч… мы побежали сюда… О великие боги!
Ломая руки, она замолчала, все еще вздрагивая. Бокакамон обратился к Херсе.
– Это она? – спросил он, указывая на Урзу. – Узнаешь ее?
– Нет! Нет! Не она… Та молоденькая, красавица… Вон она! – И Херсе опять уставилась в глаза умершей. – Глаза василиска… О, не гляди так… я – я твоя злодейка, я недоглядела… я заспала… О мое божество! Я недостойна служить тебе в загробном мире.
Скоро весть об ужасном происшествии в женском доме облетела весь дворец фараона. Прежде всех явился в помещение Лаодики царевич Пентаур, который был глубоко очарован красотою несчастной дочери Приама и мечтал сделать ее царицей Египта.
