Дакс смотрел, как она засовывает оружие в ножны.
– Куда ты собралась?
Она не ответила.
Натянув кожаные доспехи, защищающие от огня руки и ноги, она надела через голову нагрудник и как следует затянула шнуровку.
– Похоже, она идет на охоту, – сказал слуга, усаживаясь на кушетку.
Он снова начал играть на лютне, и теперь Аша заметила имя «Грета», вырезанное на рукоятке. Время от времени он вздрагивал и морщился от боли, но вскоре музыка увлекла его, и он позабыл про свои недуги.
В этот раз он играл веселую мелодию, периодически выбивая ритм на грушевидном корпусе инструмента. Он позволил песне расти все выше и выше, пока Дакс не начал притоптывать в такт, расплывшись в улыбке.
Аша уставилась на них, онемев от негодования. Она не знала, что злит ее больше: то, что брат пренебрегает своим положением, или то, что он совершенно не думает о безопасности, ведь этот шум запросто может вернуть слугу туда, откуда Аша с таким трудом его забрала.
Аше захотелось подойти и как следует встряхнуть брата. Король не может себя так вести. Это поведение глупца. Она больше не могла это выносить.
– Значит, таков твой план? – она шагнула к скраллу и нависла над ним. – Привести Джарека прямо сюда?
Его пальцы перестали бегать по струнам.
– Кто-то сегодня не в настроении.
Она задохнулась от ярости, но, прежде чем успела ответить, невольник продолжил.
– Идешь на охоту? – он оглядел ее с головы до ног. – По закону, невольники-звероловы должны отдыхать три дня, прежде чем снова уходить в горы.
Аша нахмурилась. Откуда домашний слуга знает законы драконьей охоты? Обычно она давала своим невольникам пять дней отдыха. Чем дольше они отдыхали, тем лучше потом выслеживали зверя.
Невольник отложил лютню, поднялся и шагнул к Аше.
– Ты идешь одна?
Его взгляд метался по ее лицу. Он стоял так близко, что она смогла бы пересчитать все его веснушки, если бы захотела.
– Так кто из нас хочет смерти?
Она прищурилась. Дакс отложил манускрипт и встал рядом с невольником.
– Аша, – его улыбка исчезла, – охотиться в одиночку опасно.
– А украсть слугу у Джарека не опасно?
Она вспомнила свист шаксы, ревность и гнев в глазах Джарека, тяжесть его тела, пригвоздившего ее к полу.
В комнате повисла тишина. Воспоминания захлестнули Ашу, и она не могла остановить их поток. Она видела руки Греты, сталкивающие Джарека, как та дает своему убийце разрешение забрать ее жизнь, кровь Греты на песке.
– Искари, ты в порядке?
Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и посмотрела слуге в глаза. В его взгляде мелькнули озабоченность и еще еле приметная нежность. По привычке она едва не велела ему отвернуться. Но истина заключалась в том, что никто никогда не смотрел на нее так, как это делал невольник: заботливо, будто бинтуя рану, мягко, словно боясь ранить.
