— Тор верит в германское язычество, я в Единственного. А-а...., — Знаток запнулся, — Алекс, а во что веришь ты?
— Я по старинке, — пожал плечами парень, — Перун мне нравится. А я нравлюсь ему.
— А ты, коз..., — он вовремя вспомнил, что больше так не называл меня, — ты как?
Он впился в меня глазами, требуя ответа. Ждёт, что я его поддержу. Для настоящего лидера у Знатока слишком много желчности к своим соратникам. Я вынужден был пробурчать:
— Да я как Алекс, славянские боги нам ближе все-таки. Родное...
Знаток помрачнел, как небо в тот глумливый вечер, но тут встрял Фугас:
— Как же ты достал со своей религией! Кто верит в богов, тот слаб! Мне вообще накласть на все эти божественные завороты!
Знаток улыбнулся:
— Ого, какой прекрасный образец апатеизма!
Разнять дерущихся мы смогли только тогда, когда на место встречи подоспел Тор. В ходе потасовки парни так сильно пропахли пролившимся бензином, что жечь что-то было просто опасно, и мы, взяв для примирения квасу, отправились в штаб.
Глава 14
Философская сука
Пропасть между властью и народом огромна. Её придётся заполнять трупами. Истина, не нуждающаяся в подтверждении. Единственное, чего я хочу, чтобы этот мост из костей, сцепленный цементом из крови, больше рос с вражеского берега.
Тор кривится:
— Какой на хрен народ? Сборище алкоголиков и быдла. Что это за поцреотизм? Рашка должна быть уничтожена вместе с её народонаселением.
Алекс устало возражал:
— А ты прямо в роддоме нацепил на себя маску и ползком, от столика к столику, зарезал всех черномазых?
— Что за хрень? Ты уходишь от ответа.
-Я тебе о том, дубина, толкую, что ни ты, ни я, не родились теми, кем мы сейчас с тобой являемся. Нас в это состояние вовлек какой-то возбудитель. Чем больше этих возбудителей, тем больше обратившихся. Фильмы про зомби видел? Понимаешь принцип?
— Это не так.
— Так. Ты ненавидишь свой же народ, каким бы он не был, а потом удивляешься, что они тебя не понимают?
Это было очень опасно. Если ты в радикальной националистической тусовке сказал несколько слов в защиту русских, то рискуешь навечно прослыть 'поцреотом'. Чтобы такое говорить, надо быть по-настоящему свободно мыслящим человеком. Алекс имел такую смелость, чему я втайне аплодировал.
Торвальд, вальяжно развалившись на диване и вытянув длинные ноги в берцах, резюмировал:
— Русские это что? Это прилагательное. Следовательно, это не люди. Это рабы. А раб — это вещь. Вещи нужно ломать.
