— Вот… объявление в окне, — пролепетала я, тыча пальцем в витрину.
— Меня зовут Фред Саймон, — представился хозяин. Я тоже назвалась.
— Большой ли у вас опыт продажи чемоданов?
— Не уверена… нет… не думаю, — выдавила я, создав подобие улыбки.
— А когда вы в последний раз продали чемодан? — более осторожно поставил вопрос мистер Саймон.
Внутренне корчась от своего косноязычия, но пытаясь сохранить достоинство, я объяснила, что не только не торговала чемоданами, но вообще не продала в жизни ни одного предмета.
Премьер-министр обворожительно просиял, развел руками и сказал «Sorry». Я тоже пробормотала «сорри» и, втянув голову в плечи, направилась к выходу.
— Подождите, а что вы вообще умеете делать? — остановил меня хозяин.
Я потупилась и объяснила. Величие слетело с его лица, он с размаху стукнул себя по коленке и взревел: «Really? Isn’t that amazing?» Оказалось, что его сын, малыш Дэвид, тоже геолог и профессор знаменитого Массачусеттского Технологического Института. Бурно переживая удивительное совпадение, Саймон-старший ринулся к телефону, и уже через час я постучалась в кабинет профессора.
Дэвид Саймон сидел, развалившись в глубоком кресле. Он был одет в заплатанные шорты и красную в подтеках майку, надпись на которой призывала беречь китов. Волосатые ноги в стоптанных кедах покоились на столе на кипе студенческих работ. Рыжая всклокоченная борода, сливаясь с нечесанными лохмами, придавала профессору сходство с запущенным скочтерьером. Я присела на краешек стула и без запинки ответила на: «Where are you from?» and «How do you like America?» Дэйв предложил мне кофе и с гордостью показал фотографии жены, трех дочек, пуделя и двух сиамских кошек. Разумеется, я шумно повосхищалась. Затем мы перешли к делу.
— К сожалению, я не имею ничего общего с вашими грунтами, — огорченно сказал он, — и ни черта в этом не смыслю… но вот Берт! Ну конечно же Берт! — воодушевился он и с таким же энтузиазмом, как его отец, схватил телефонную трубку. Потом он написал фамилию таинственного Берта и начертал план, как до него добраться. Взяв в руки бумажку, я прочла: Герберт Эйнштейн.
— Какое знаменитое имя, — блеснула я недюжинной эрудицией.
— «Sure», — рассеянно отозвался Саймон-младший, — Берт — внук старого Ала.
Профессор Эйнштейн, стройный, по-европейски элегантный человек лет сорока пяти, встретил меня на пороге своего кабинета и немедленно всучил чашку кофе. За столом сидел пятилетний мальчуган и, высунув язык, старательно рисовал жирафа. Желая подлизаться к мальчишке, я тоже схватила карандаш и изобразила единственно доступные мне фигуры: слона (вид сзади) и зайца (вид сбоку). Малыш сидел с каменным лицом, а когда я медовым голосом спросила: «угадай, кто это?» — нетерпеливо передернул плечами.
