— Подумай, на что это похоже? — пришел мне на помощь его отец.
«Have no idea», — хмуро пробурчал правнук Эйнштейна.
Берт говорил с явным и сильным немецким акцентом. К моему изумлению он не задал ни одного из тысячи банальных вопросов, которые сыпятся обычно на эмигрантскую голову, и наша беседа заняла всего несколько минут.
— Вот список компаний, где может пригодиться ваш опыт, — протянул он мне листок. — Начните с Билла, он самый надежный… Впрочем, после ланча я сам ему позвоню. Оставьте-ка ваш телефон.
Эйнштейн пожал мне руку и проводил до дверей… Не успела я войти в свою квартиру, как раздался телефонный звонок. Я взглянула на него с отвращением. Излишне объяснять, какие нравственные и физические муки вызывает в первый год жизни в Америке каждый «англоязычный» телефонный разговор.
— Говорит Билл Зойно, — внятно и медленно произнес голос. Такой язык понял бы глухонемой таитянин. — Приезжайте сегодня на интервью, — и он назвал адрес компании.
— Биг проблем, — тупо ответила я, — но кар.
— Арендуйте, мы это оплатим.
— Донт ноу, хау.
— Ну так возьмите такси, — засмеялся Билл. — Жду вас через час.
Конечно же в доме нет денег, конечно же банк закрыт… Я обзвонила живущих поблизости эмигрантов и не без труда раздобыла двадцать долларов. Хватит — не хватит, но больше ни у кого денег не оказалось. Шофер остановленного мной такси был тучным лоснящимся негром с глубоким шрамом через всю щеку. Я села в машину с колотящимся сердцем. Господи, и вкапалась же я! (Ни одна из американских черт не прилипает к русским так быстро и прочно, как расовая ненависть.)
Вот завезет к черту на рога и… От страха я сжалась в комок.
Спросив, куда я направляюсь и зачем, шофер не на шутку распереживался: вздыхал, кудахтал и цокал языком:
— Такой важный, ответственный день, God bless you!
Когда я выходила из машины, он похлопал меня по плечу и поклялся, что все будет замечательно. — I just feel it, — крикнул он на прощанье. Секретарша провела меня в кабинет, и на пороге тотчас возник Билл — смуглый курчавый итальянец с пухлыми щеками в лимонно-пурпурных клетчатых брюках. Он был совладельцем маленькой фирмы, консультирующей по всей Америке строительство атомных станций, мостов, тоннелей и угольных шахт.
— Вам здорово повезло, — радостно сказал Билл. — Увольняется наш геолог. — Представляете, променял нас на кучу дохлой холодной рыбы!
Я вытаращила глаза, и Билл объяснил, что геолог купил рыбный магазин в Мэйне и расстается с геологией. Потом Билл, естественно, приволок кофе и как бы невзначай задал мне три профессиональных вопроса, на которые я промямлила нечто вопиюще-туманное. Будь я на его месте, такого специалиста не подпустила бы не только на пушечный — на ракетный выстрел. Однако Билл вовсе не казался обескураженным.
