Ксения хотела уже снова склониться над рукописью, когда дверь с шумом распахнулась и в комнату вбежал, радостно хлопая в ладоши, мальчик-красавец, схожий лицом с царевной.
По лицу ему можно было дать лет двенадцать, но телом он был развит не по летам: он был плотен, высок — почти такого же самого роста, как семнадцатилетняя Ксения, — и обещал стать со временем богатырем.
Вбежав, он подпрыгнул несколько раз, потом, схватив царевну за плечи, с веселым смехом закружил ее по комнате.
— Брось, Федя! — со смехом говорила Ксения, вырываясь из рук сильного мальчика.
Федя сделал еще несколько поворотов, потом вдруг опустился на лавку, слегка запыхавшись.
— Ух, устал!
— Ишь расшалился! Вот я тебя ужо! — с притворной угрозой промолвила Ксения.
— С радости я, сестрица!
— Больно уж радость, знать, велика?
— Куда как! Бо-о-льшущая-пребольшущая!
— Поделись, что ль, со мной.
— Что ж не поделиться! С царем-батюшкой на приеме вместе буду! В платье, это, в золотом, с цепью на груди…
— Только-то и всего? Ужли платью так обрадовался?
— Нет, что платье! Прием-то какой! Ведь не гонца какого-нибудь ляшского али татарского принимать будем, а…
Тут он вдруг остановился, словно спохватясь.
— Что ж недоговариваешь? — спросила Ксения.
— Нельзя! — таинственно промолвил царевич, стараясь придать серьезное выражение своему детскому личику.
Царевна пожала плечами:
— Нельзя, так не говори.
Но, как видно, мальчику сильно хотелось поведать свой секрет, и он старался задеть любопытство сестры.
— Эх, если б знала ты!
— Что знать-то? — проговорила царевна равнодушно.
— Гмм… Знаю я кое-что, да не скажу.
— Не говори, твое дело!
— Ай-ай, если б я сказал тебе!
— Что тогда? Небось от батюшки бы тебе попало?
— Нет, ты бы сама не своя стала.
— Ой ли?
— Верно слово! Чай, ночку-другую не поспала б!
— Такова новость? Полно смешить-то!
Мальчик обиделся:
— Как хочешь, верь не верь… Мне-то что!..
И царевич с холодным видом направился к двери.
Но любопытство Ксении было уже возбуждено.
— Полно, Федюша! Обиделся? Осерчал? А? Ишь, Федул — губы надул какой! Не смей злиться, злюка этакий! — говорила она, догнав и целуя брата.
Лицо того мигом прояснилось.
— Вовсе я даже и не злюсь, а так…
— Ну, скажи, что за новость такая?
— А новость та, что встречать мы будем ни боле ни мене как жениха твоего!
Лицо Ксении вдруг залилось яркой краской.
— Что ты! — воскликнула она.
— Сам слышал, как батюшка сказывал, что королевича этого в женихи тебе прочит.
— Королевича?
— Да.
