— Да, — абсолютно нейтральный ответ. — Но не хочу умереть, как твоя любимая… твоя Аманда, Локв Ирий.
Это был явно выверенная фраза — тот кто произносил её знал каждую частичку души своего собеседника, все его страхи, всю его боль. И знал как это использовать.
Он попал в точку. В самое больное место, Ирия.
Сам Лорд испуганно завертелся на месте, словно снова стал маленьким мальчиком — но ничего не произошло.
И он облегченно вздохнул, с трудом сумев выровнять свое дыхание.
— Ты стал нервным, — бесстрастно продолжал все тот же голос. — Часто наказывает? Твой хозяин? — интонации изменились. Чуть-чуть. Ирония или насмешка, едва заметные, едва прорезались, едва наметились. Но тот, кем он когда-то был — это сразу почувствовал.
— У меня нет хозяина! — вскипел Сам Лорд и ударил в источник звука.
Голос захрипел…
Зашипел плавящийся металл, какие-то невидимые в темноте детали с оглушительным грохотом обрушились на пол.
— Мимо, Локв, — голос снова звучал отовсюду.
И снова удар — и снова мимо. Лишь рассыпавшиеся металлические детали загремел, катясь по полу.
— Хватит играть в прятки, госпожа Мавия!!! Чего вы хотите на самом деле? Мести?!
Прозвучавший ответ был безжизненным, совершенно безжизненным.
— Месть бессмысленна… Она не вернет ни моего любимого Элиоласа, Лиола, Оласа… — голос её затухал с каждым словом. — Он дл меня навсегда потерян… — и пауза. Зтем голос обрел невероятную силу и мощь, которая звучала в каждом негромко произнесенном слове. — Ни милой Аманды… Она была очень милой… чистой, даже наивной, но сильной… С несгибаемой волей.
Эти слова вызвали неожиданный результат.
— Замолчи!!! — взорвался Локв Ирий, а вместе с ним и вся обстановка в комнате. Всё летало, вертелось, сталкивалось, разлеталось… что-то разбивалось, что-то раздиралось невидимой силой… Срывались стеновые и потолочные панели, картины, занавески, краны и трубы…
А он сам — Сам Лорд Империи Соаха стоял среди этой мрачной мешанины мрачным обелиском.
— Ты убил её, — в этих словах не было ни обвинения. Ни гнева лишь холодная констатация свершившегося факта. И от этого ЭТО ЗВУЧАЛО ещё БОЛЕЕ ЖУТКО, чем в устах кого-либо другого. — Только её агония длилась слишком долго, — а в этих словах прорезалась горечь, такая же безбрежная как Вселенная.
— Лжешь!!! Она умерла мгновенно… Я убил её в гневе!!! — а последний крик прозвучал как жалкое оправдание.
Что-то едва заметно шевельнулось во мраке, который Ника не рассеивался, уворачиваясь от кружащихся в воздухе осколков.
