Но я таки пошла с Сережей в Лувр — только не в среду, а на следующий день. Многие мои ученики были в разъездах, занятий у Гаажа в центре тоже не было, так что я прислушалась к совету тети Люси думать о детях, наметив с утра спокойную прогулку в парк.
А тетя Люся, к слову сказать, решила отправиться в супермаркет. Лувр и прогулки вдоль Сены несколько утомили ее, и ей надо было переключиться на что-нибудь более прозаическое. Я еще не знала, что именно тетя Люся купит в супермаркете, так что радостно встретила это известие и снабдила ее инструкцией, где какие отделы и что мы там обычно берем. Катя еще спала, и я решила, что мы вдвоем погуляем с Сережей, а потом все вместе пообедаем.
Но события развивались довольно неожиданным образом. Как только тетя Люся, вооруженная зонтиком и очками, исчезла в лифте, мой мобильник настойчиво задребезжал, и мягкий баритон спросил, не могу ли я оказать ему услуги перевода, потому что его собственный уровень русского, увы, для такой работы не годится.
— А какой перевод? — заинтригованно спросила я.
— С французского на русский… Срочный… Поэтический… — вздохнула трубка.
— Ага… — удивилась я. — А так бывает?
Ну, что вам сказать, кроме того, что мы поболтали еще минут пять, и выяснилось, что Виктор — художник и перевод нужен ему для выставки, что он создает картины особого рода, в формате арт-поэзии, а в свободное от арт-поэзии время работает гидом в Лувре. Прислать по электронной почте свой текст Виктор отказался, потому что текст был «интегрирован в цветовой образ», и чтобы правильно перевести, мне просто необходимо было, по его словам, взглянуть на само произведение.
— Приезжайте в Лувр, — великодушно пригласил Виктор, — я вам покажу свои картины… Ну и Лувр, само собой, тоже.
Деликатно уточнив, не смутит ли художника присутствие пятилетнего ребенка, и получив полное одобрение со стороны Виктора и Сережи на внезапную экскурсию, я за десять минут собралась, взяла для сына бутылку воды и персик, написала Кате, чтобы позавтракала сама, и мы пошли гулять в Лувр.
Вернулись мы после обеда. Обратно долго не было поездов, и мы пообедали сэндвичами в кафе около Тюильри, а потом Сережа устал и капризничал в душном вагоне метро, но в целом встреча удалась — особенно приятным открытием было то, что пятилетний мальчик уже в состоянии радоваться гению Жоржа де ла Тура (Виктор, горбоносый и стройный француз лет тридцати, вполне серьезно объяснял Сереже разные символы и знаки, что спрятались на картине «Шулер с бубновым тузом») и что перевод можно делать верлибром.
