Супергерой Александр Васильевич Мякишев сделал свой первый миллион на молочных сосисках. Потом начались ветчина, сервелат, колбаса любительская, сырокопченая, докторская и разные фантазии. Заводики Александра Васильевича работали как часы — по крайней мере, доклады об этом он получал круглосуточно по всем средствам связи, которые были к нему присоединены, подключены и пристегнуты, от мочки уха до пупа. Для ведения дел русского ему вполне хватало, учитывая, что ненормативной лексикой он владел виртуозно. Однако за границей начались некоторые сложности: с местным банком, ресторанами, шоферами такси и тренерами по гольфу, хотя Александр Васильевич и нанял секретаря, девочку Миру, незамужнюю и понятливую, которая старательно переводила и объясняла туда-обратно, — все-таки общение шло с трудом. И потому Мякишев завидовал тем, кто говорил на другом языке свободно. Завидовал он той же Мире, секретарю, и своим дизайнерам и архитекторам, и поварам, и парикмахеру русскому, который стриг его в модном салоне, около бутика машин BMW, и даже своему сыну Ванечке. И две собачки, любимицы Мякишева, Вава и Зюзя, отзывались, казалось ему, с большей готовностью на французский оклик гувернантки, чем на его мелодичный русский свист. Собачки появились у него пару месяцев назад, потому что держать таких пестреньких, похожих на обувную щетку, стало респектабельно — и было о чем поговорить во время кофейной паузы на переговорах с Валентином Петровичем, и Сергей Овсеенко тоже взял себе кобелька, и даже, сказали Мякишеву, сам Перышкин заинтересовался терьерчиками, а это многое значит. Но вот досада: собачек надо было воспитывать согласно инструкции — и вышел пренеприятный спор с магазином, в котором он стоял полгода в очередь на щенков и наконец их получил. Магазин упрямо отказывался отдать животных без расписки, что Александр Васильевич обязуется кормить их так, как указано в медицинской карточке. Александр Васильевич расписки давать принципиально не хотел, потому что собачки должны были, по его мысли, следовать образу жизни хозяина — а хозяин, колбасный король и повелитель всех молочных сосисок в родной и двух соседних республиках, был убежденный вегетарианец.
Признаюсь, я избегала встречи с Александром Васильевичем по мере сил. Но все-таки этот день настал. Вбежала Мира, незамужняя и понятливая, и шепотком пригласила меня в особый кабинет, где Александр Васильевич проводил аудиенции, когда был к тому расположен. Он предложил мне ромашковый чай: другого Александр Васильевич по четвергам не употреблял. Так мы и начали: я по правую сторону мраморного стола, он по левую, а на столе чайник и чашки с крылышками.
