— Вот, понимаете? — обратилась она не ко мне, а куда-то в глубину своей сумки, откуда минуту назад и достала письмо, по-курьи откопав его в завале дорогих и сложных вещей.
— Начинаю, — ответила я. — Кажется.
Мы сидели в чайном салоне отеля «Паллада» на авеню Монтень.
Монтень — улица фешенебельная, холодная и блестящая, да и отель я раньше видела только снаружи. Как-то смутно, точно облачные кущи, грезились мне в его оконных рамах органза, серебро и хрусталь. Обозревать теперь все изнутри было непривычно и, конечно, приятно. Свежезаваренный «Даржилинг» пускал золотой сок в полупрозрачном фарфоре моей чашки. А рядом прогуливались экзотические птицы. Одна из них, в розовом пиджачке а-ля Джеки Кеннеди, и стала моей собеседницей. И соотечественницей — об этом лучше всяких бумаг говорили ее бирюзовые туфли, по-кошачьи выступавшие скулы, и громадная коса цвета топленого молока, и оленья шея, на которой она то и дело теребила яркий рубиновый кулон.
— Так. Главное, Света. Теперь главное. Давайте определимся с расписанием, — быстро открыла она блокнот. — Потому что у него еще конная школа, теннис и бассейн, и я прямо не знаю, куда мне вас приткнуть.
— Во-первых, даже если мы будем знать, куда меня приткнуть… — начала я.
— Н… нет-нет, — быстро вскинула она на меня светло-голубые глаза. — Мы, конечно, учтем, когда вы сами можете, — это же только полчасика. Думаю, больше вам не выдержать… — и тут же добавила, быстро домысливая за меня все реплики и возражения: — Ну, нет, если вам этого мало, то остальное время вы можете со мной. Да. Я после Испании думала, все буду со своим сносным испанским понимать по-французски, а оказалось, какой-то кошмар! А, да, и потом, мне необходимо знать, по каким учебникам вы будете… что надо приготовить, о чем предупредить Натали…
Я поняла, что пришло время скорректировать беседу и как-то перехватить микрофон из ее ухоженных когтей хотя бы на две минуты.
— Во-первых, — перебила ее я, — на сегодня встреча окончена. Мы больше общаться не будем.
— То есть… — удивленно произнесла она и замолчала, и в монологе наступила благословенная пауза.
И я сказала:
— Вы прочли письмо, и вам ясно: настала пора для уроков русского. Письмо мне нравится. Но этого мало. Чтобы принять решение, мне не хватает автора письма, потому что решение в данном случае — наше с ним общее. Я ученика не видела. Вы говорите, ему семь лет?
— Будет восемь на следующей неделе. — сказала она.
— Отличный возраст, чтобы принимать решения. Я должна с ним поговорить, понимаете? Чего он хочет сам и с кем. Понимаете? У меня не школа, не военное училище, не пионерский лагерь. Он вот тут пишет, например, что хочет вас видеть… Может быть, вы и сами могли бы с ним русский… основы основ?
