Дальше — история сказочная. Поздно вечером заглянул на кухню, стало интересно, попросил разрешения посмотреть, увлекся, помогал повару, окончил курсы, поехал в Лондон, работал там во французском ресторане, но уже со звездой Мишлена. Участвовал в конкурсах, награжден, отмечен… Вернулся в Париж только для того, чтобы махнуть в Сенегал, поработал во дворце у принца, вернулся, какое-то время был счастлив, но около Эйфелевой башни опять заскучал… И вот теперь впереди — Москва. Едет по приглашению модного устричного бара, будет там шеф-поваром.
— И лучше бы мне все-таки уже уметь читать вывески «Получение багажа» и «Касса не работает», когда я приземлюсь в Шереметьево, — прищурился Франсуа.
Я была с ним совершенно согласна. И мы начали учиться читать. И только тогда я поняла, как же ему было тяжело в школе. Все, что не обладало формой, вкусом и запахом, было для Франсуа абстрактно, то есть знаковая часть реальности его не интересовала вообще. Мысль, что нам надо как-то одолеть правила произношения ударных и безударных слогов, приводила меня в ужас. Он, насупившись, выводил в тоненькой тетради чужеземные буквы, но прошла неделя, за ней вторая, а из тридцати трех твердо усвоены были только три: а, е и о. И что обидно, он действительно был не в состоянии запомнить. Чудовищная способность отличников — внушить себе, что то, что неинтересно, на самом деле интересно, — у него отсутствовала начисто.
— Франсуа, — вкрадчиво говорила я. — Взглянуть на алфавит вечером, перед сном, недолго. Вам нужно только пять минут. Пять минут каждый вечер. И я не прошу — все. Я прошу семь букв. Семь. Вот эти: Ё Ж З И Й К Л… Хорошо?
— Хорошо! — смотрел он мне в глаза, а через два дня мы встречались, и было ясно, что алфавит он… ни вечером, ни утром… Не хотелось! Не успел. Устал. Передумал. Забыл. И много чего еще.
Тогда я сделала так.
— Франсуа, — мрачно сказала я. — Я вам позвоню вечером, в девять, и вы откроете учебник. А когда буду проходить мимо вашего ресторана, я вас вызову, и вы мне прочитаете буквы, которые выучили за день.
Франсуа колдовал над кастрюльками в пяти минутах ходьбы от бульвара Сан-Мишель — завернуть к нему на пару минут по дороге к метро не составляло никакого труда. И я действительно зашла разочек, и там, под многозначительные улыбки официантов и любопытные взгляды поварят, главный повар достал из кармана бумажку, сложенную вчетверо, и я увидела, что — подготовился, не забыл. Заработало.
