, положили раненого. Туда же сложили оружие убитых. Во вторую — все шесть трупов своих погибших товарищей. Пришлось сложить их друг на друга.
— Простите, братья… — озвучил общую мысль Игнат, обращаясь к мёртвым, — Больше никак не получится.
Сало из бочонка переложили в тряпичную торбу и оставили тем, кому предстояло гнать табун, увлекая по своим следам возможную погоню. Для этого задания Болячий определил двух молодых казаков.
Кацупей оседлал своего коня, возглавлявшего первый тандем — тот, что тянул телегу с казной. Верховым во втором тандеме был Перебейнос.
— Я рядом с обозом пойду, — сказал Игнат Болячему. — А ты — в головной дозор. Один.
Болячий кивнул и вскочил на коня.
Обоз тронулся, двое казаков проводили его недолгим взглядом и принялись собирать лошадей в табун.
Идти пришлось дольше, чем рассчитывали. Неваляха то приходил в себя, то снова впадал в небытиё. Чтобы дать ему немного попить припасённой воды из крынки и протереть смоченной тряпицей лоб, несколько раз приходилось останавливать обоз, пока Игнат не приноровился делать это на ходу, склонившись с лошади.
К полудню воздух прогрелся настолько, что даже ящерицы и гадюки — любители погреться на солнышке — попрятались от жары в свои глубокие норы и под камни. Правда, растительности на пути стало попадаться гораздо больше, редкие "оазисы" сменились широкими полосами лиственных деревьев, позволявшими путникам некоторое время находиться в тени. Однако это не сильно спасало: времени на отдых не было, а идти обозом между густорастущих деревьев и кустарников было трудно.
— Нельзя покойников по такой жаре возить, — сказал Перебейнос ехавшему рядом Игнату. — Хоронить нужно.
— С казною вместе закопаем. Так и копать меньше, и заговор можно поставить, чтоб они схрон охраняли. Я такой заговор знаю — на 200 лет действует.
— Ты ж говорил — на год всего казну прячем?!
— Рассчитываем так, а как оно богу угодно будет…
— Заговоры — дело не богоугодное.
Игнат не ответил. Минут 10 шли молча.
— О, кажись, дошли! — сказал Перебейнос.
Навстречу обозу приближался тихой рысью на коне Болячий.
— Там! — махнул он рукой в сторону, где из-под земли выступали выветренные за века скалы плитняка-песчаника — дикого камня красно-бурого цвета с рваными краями.
Казаки подъехали к указанному месту. У подножия невысокой скалы показалась пещера. Квадратная форма входа и слежавшиеся от времени по бокам насыпи извлечённого когда-то из-под земли копарями грунта, контрастирующего на общем фоне своим тёмно-серым цветом, выдавали её явно искусственное происхождение.
