Лицо у нее широкоскулое, уголки глаз чуть приподняты к вискам — похожа на хорошенькую монголочку.
Я привязалась к ней с первого дня, мы крепко подружились.
Мерзнуть на платформе пришлось недолго. Капитан Иванов выбрал из четырех теплушек одну, наиболее пропахшую краской (следовательно, недавно отремонтированную), отвел ее под штаб и, приказав солдату затопить «буржуйку», разрешил нам устраиваться.
Получив один полушубок на двоих, тесно прижавшись друг к другу, мы улеглись с Марией Борисовной на верхние нары. В «буржуйке» весело потрескивали дрова, бросая красные отблески на стены; на печурке посапывал откуда-то взявшийся чайник, и скоро в теплушке стало уютно, как дома. Проснулись мы уже утром, подъезжая к Москве. В Москве задержались: грузили партию новых танков. Их доставила делегация рабочих с завода, перемещенного в глубокий тыл.
До Москвы мы не знали точно, куда едем, теперь все выяснилось — в Крым.
На Южном фронте, в Крыму, уже в течение двух месяцев героически держится блокированный немцами с суши Севастополь. Связь с защитниками города возможна была только морем. И все же, несмотря на неимоверные трудности, город оставался советским и сковывал противника, не давая ему возможности развивать наступление на юге.
Немцы рвались к Кавказу, «к передовому бастиону Индии», как говорят англичане, и дорогу к этому лакомому куску преградил своей грудью Севастополь.
Тогда противник пошел в обход. Двадцать второго ноября сорок первого года, пытаясь обеспечить за собой побережье Азовского моря, немцы захватили Ростов. Однако через неделю были выбиты из города.
Весь ноябрь войска Советской Армии вели тяжелые бои, защищая свою столицу. Начало декабря ознаменовалось наступлением наших войск под Москвой. Западный фронт продвинулся вперед, освобождая город за городом: тринадцатого декабря освобожден Ливин и Ефремов, пятнадцатого — Клин и Ясная Поляна, шестнадцатого — Калинин, двадцатого — Волоколамск, двадцать шестого — Наро-Фоминск и Белев.
В это время войска Кавказского фронта подготовили и осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию. В Горьком, в новогоднюю ночь, поднимая бокалы за героический Севастополь и успешный десант, высадившийся в Керчи и Феодосии, мы, конечно, даже и не думали, что скоро окажемся на крымской земле. Наша бригада шла в Новороссийск, а оттуда в Крым — в Керчь. Тяжелые эшелоны, груженные новенькими танками, неслись быстрее курьерских поездов. Не знаю, какой буквой обозначается тот литер, по которому мы ехали. Знаю одно: пыхтя и отдуваясь, каждый наш эшелон везли по два паровоза, на всем пути нам была открыта «зеленая улица» светофоров.
