Но немцы уже опомнились и осмелели. Их танки находились слишком далеко, и очень немногие наши снаряды достигали цели. Почувствовав себя в относительной безопасности, немцы снова открыли огонь, но теперь не по обозу, а по мешающим им орудиям. Танки противника поддерживала огнем артиллерия.
Подполковник стоял меж двух мостов, на самом открытом мосте, так, чтобы его все видели, и, успевая следить за тем, как идет переправа, командовал огнем своих разнокалиберных батарей. Вдруг он покачнулся и медленно, неестественно медленно опустился на землю.
Преодолевая болезненную слабость, забыв о страхе, выползла Шура из воронки и, пошатываясь, побежала к нему.
Одновременно с ней подбежал к раненому подполковнику солдат-артиллерист.
— Бинт, пакет, рубашку… Что-нибудь, скорее! — крикнула ему Шура.
Солдат протянул ей индивидуальный пакет, замешкался на мгновение и вытащил из заднего кармана брюк второй.
Двух узких розоватых бинтов едва хватило на перевязку раненой головы подполковника.
Подполковник приподнялся, с натугой провел рукавам по лицу, будто снял с глаз вместе с залившей их кровью какую-то пелену, и, опершись на плечо девушки, напрягая каждый мускул своего большого тела, снова встал во весь рост.
— Товарищ подполковник, вам нельзя так! Вы ранены! — взмолилась Шура.
— Не мешай. Лучше открой рот.
— Зачем?
— Оглохнешь.
Он огляделся. Потеряв на несколько минут управление, артиллерия вела нестройный огонь.
Немецкие танки приближались.
— Прицел… дальность… Ого-онь! — выкрикивал команды подполковник.
Одной рукой он держался за Шурино плечо, другой с силой, так, что исказилось лицо, сжимал свой лоб, будто удерживая голову, чтобы она не раскололась. Каждое громкое слово причиняло ему невыносимую боль.
Так и стояли они вдвоем: большой, сильный человек с перевязанной головой, обнимающий за плечи свою единственную опору — хрупкую девушку с белым, окаменевшим лицом.
Уже несколько орудий, выведенные из строя вражескими снарядами, прекратили стрельбу. Уже совсем близко, воспользовавшись ослаблением огня артиллерии, подошли немецкие танки.
Но переправа подходила к концу. Подполковник отпустил Шурино плечо и присел на принесенный солдатами пустой снарядный ящик.
Вдруг в какую-то минуту затишья с противоположного берега донесся протяжный крик:
— Санитары-ы!..
Шура рванулась к мосту.
— Куда? Назад!.. — схватил ее за руку подполковник.
— Там раненые… зовут…
Подполковник выругался. Конец фразы потонул в грохоте близкого разрыва. Теплый упругий воздух пригнул Шуру к земле, над головой просвистели осколки.
