На солнцепеке, с пересохшими губами, горькими от полыни, которой полон был горячий воздух, сидя кружком на земле, мы старались как можно точнее и покрепче запомнить то, что говорил преподаватель. Слушаешь напряженно, боясь пропустить главное, а главного так много, что даже трудно выбрать из него самое важное. Все нужно. А солнце печет нестерпимо, хочется пить, клонит ко сну.
Писать, сидя на земле «по-турецки», очень неудобно. Преподаватель понимает это и говорит медленно, часто повторяет свою мысль, приводит много примеров. Через пятьдесят минут команда: «Встать! Перерыв!» — и снова: «Смирно! Товарищ майор, взвод готов продолжать занятия». Так с восьми утра до обеда, после обеда час отдыха — и снова занятия, потом самоподготовка и, наконец, отбой.
Я довольно бойко писала левой рукой, и ограниченная подвижность правой, предоставленной лечению «временем», не являлась большой помехой для «классных» занятий. Но когда взвод пошел на отстрел упражнений из винтовки, я поняла, как непростительно легкомысленно было не лечить как следует руку. Стрелять я не могла. С этого дня утром вместо зарядки и вечером, перед сном, я массировала руку, сгибала и разгибала негнущиеся пальцы. Растревоженные с утра рука и плечо днем нестерпимо ныли. После вечерних упражнений я долго не могла уснуть, покачивая больную руку как куклу…
— Старшина! — остановил меня как-то начальник училища. — Как вы, собственно, собираетесь проходить практические занятия на танках? Почему не ходите на процедуры в санчасть?
Санчасть находилась при штабе училища, в двенадцати километрах от нашего лагеря. С тех пор каждый день, поздно вечером на велосипеде, предоставленном мне командованием училища, отправлялась я в лазарет. К концу лета правая рука стала подвижнее, понемногу я могла ею даже писать.
Между тем немцы подошли к самому Сталинграду и заняли деревни, примыкающие к окраинам. Двадцать третьего августа армия Паулюса вышла к Волге. Черными тучами нависли над Сталинградом тысячи немецких самолетов.
Города, как и люди, становятся дорогими и близкими, когда входят в нашу жизнь. А Сталинград вошел не только в жизнь каждого советского человека. У стен его решалась судьба всего человечества, судьба Лондона и Парижа, Праги и Бухареста, Здесь закладывали фундамент победы над фашизмом.
Сталинград был не просто фронтом. Ведь и на фронте бывают передышки. Сражение же под Сталинградом длилось непрерывно. Для защитников его жить — значило победить.
