Но тут же снова исчез генерал, остался простой, добрый человек, когда, пожимая мне на прощанье руку, он ласково сказал:
— Прощай, дочка. — И добавил: — В Сталинград-то Волгой поедешь — немцы близко…
На дальних подступах к Сталинграду уже шли бои. В училище действительно пришлось ехать окольным путем: поездом до Саратова, а оттуда по Волге пароходом.
Душным июльским днем 1942 года медленно отваливал от Саратовской пристани белый теплоход, носивший имя прославленного летчика-героя. Предназначенный для мирных и увеселительных прогулок, он сейчас был заполнен необычными для него пассажирами и грузом. Палуба заставлена тюками и корзинками; на высоких ящиках черной краской слова: «Не кантовать». Около аккуратно сложенных ящиков на корме стоит молчаливый часовой. Пассажиров много, они заполнили все свободные места на палубе, в проходах, в кают-компании, сидели на своих узлах, корзинках, чемоданах. Военные с запыленными суровыми лицами, с вещевыми мешками и шинелями, которые в этот жаркий день кажутся особенно тяжелыми; эвакуируемые из Воронежа и с Украины женщины с усталыми глазами, притихшие детишки с серьезными личиками — все они хлопотали, устраивались, по возможности, удобнее.
Устроилась на корме и я — на свернутом в кольцо канате. Всю ночь просидела, накинув шинель, и смотрела, как из-под винта убегали волны, оставляя за собой уходящий вдаль волновой конус с вершиной где-то под самой кормой теплохода.
В кармане предписание:
«По приказанию заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта Федоренко направляется старшина… для прохождения дальнейшей службы в должности курсанта».
Наш пароход причалил к Сталинградской пристани рано утром.
В июле 1942 года, расколов танковым тараном Юго-Западный фронт, 6-я армия фон Паулюса и 4-я танковая армия фон Готта заняли Миллерово, Кантемировку, Боковскую, Морозовский.
Началась оборона Сталинграда, отныне ставшего символом мужества и несокрушимости советских людей. Я шла по мирному городу, не зная, что через несколько недель ему предстоит стать фронтом. Навстречу шли люди с кирками и лопатами на плечах: это тысячи сталинградцев направлялись на строительство оборонительных сооружений.
В училище меня зачислили в 1-й батальон. Командир батальона подполковник Завьялов принял меня так, как принял бы любого другого курсанта. Он не проявил никакого удивления по поводу того, что в училище приехала девушка. Поинтересовался лишь, не помешает ли занятиям больная рука. Узнав, что я пишу левой рукой и что через некоторое время и правая не будет помехой, больше к этому не возвращался. Такой прием сразу приободрил меня: я пришла в роту так, как мне больше всего хотелось, — обыкновенным курсантом. Курсанты приняли меня по-товарищески просто и если проявили ко мне некоторое внимание, то это объяснялось не тем, что я девушка, а тем, что побывала на фронте.
