Старший военфельдшер, неодобрительно покачивая головой, ворчал:
— Прислали девчонок! Им ягоды да грибы собирать, а не воевать!
Кабинет начальника санитарной службы оказался землянкой. Начсандив, военврач 2-го ранга, долго расспрашивал, откуда мы, где работали, наконец начал что-то писать. По школьной привычке, став на цыпочки, заглянула через его плечо. Начсандив писал: «Командиру медсанбата…» Вот так передовая! Я не выдержала и недовольно хмыкнула.
— В чем дело? — удивленно спросил начсандив.
Краснея и волнуясь, я начала торопливо убеждать его, что в медсанбате мы никому не нужны, что все мы хотим на передовую и что только там, на передовой, мы принесем настоящую пользу. Девушки дружно поддержали меня.
— Вот вы какие! — улыбнулся начсандив. — Что же, это очень хорошо… — Он задумался. — Все же, девушки, вы поедете в медсанбат, получите практику, немного понюхаете пороху, а тогда, если будете настаивать, я вас отправлю и на передовую.
Заметив, что мы опечалились, начсандив обстоятельно объяснил: непривычному к бою медицинскому работнику поначалу не так страшны пули и снаряды, как вид крови.
В медсанбате нас определили в разные подразделения, очень этим огорчив.
— Ничего, это же рядом. Ты будешь приходить ко мне, я к тебе. Давай пока устраиваться, — бодро сказала Катюша, но глаза у нее были грустные.
Медсанбат стоял в лесу и имел такой мирный вид, будто это не воинская часть, а пионерлагерь. Только палатки попросторнее, и в них вместо кроватей ящики с медикаментами и носилки на козлах — будущие перевязочные столы. Впрочем, в госпитальном взводе у Катюши в палатках стояли и койки.
Тихо в лесу. Так и хочется побродить, поискать ягод, грибов, тем более что работы пока никакой нет. Сестры и врачи что-то подсчитывают, записывают, готовясь к предстоящим боям, а нам, новичкам, дано одно задание: осмотреться и привыкать.
Начальник штаба батальона, капитан Фомин, чтобы мы не болтались без дела, взялся сам проводить с нами занятия по уставам. Мы с воодушевлением явились на первое занятие и на первом же занятии охладели. Право же, скупой, лаконичный язык уставов больше доходил до ума и сердца, когда мы их читали самостоятельно, чем длинные пояснения Фомина. Все-таки девчата не уклонялись от занятий — уж очень нам хотелось превзойти все науки и знать все, что положено настоящему бойцу.
Наконец двадцатого июля ко мне прибежала взволнованная Катюша и, едва отдышавшись, объявила, что нас зовут в штаб сдать паспорта и принять присягу.
