– Тех, кто убил на почве страсти, всегда оправдывают, – заметила Симона.
– Да какая там страсть – деньги, конечно, – фыркнул Морис. – А на великую любовь к другой его надоумил сослаться адвокат, которому тоже хочется славы.
– Морис!
– После смерти жены он должен был получить сорок тысяч франков. Какая, к черту, любовь! Разве что любовь к деньгам.
– Морис, ты циник.
– Хуже, дорогая. Я реалист!
– О!
– Как хочешь, но этому олуху должны оттяпать голову уже за один способ, каким он решил избавиться от своей половины. Дюжину раз ткнуть женщину ножом, а потом заявить, что на нее напал неизвестный грабитель… Только очень жадный дурак способен на такое.
– А тебе бы хотелось изящного убийства, как в романе? – спросил Арман.
– При чем тут романы, мы о жизни говорим, – парировал Морис. – Если бы он не был ослом, то нашел бы способ избавиться от нее иначе.
– Это как же? – с любопытством осведомилась Наташа.
– Убить, не замаравшись, – вот в чем фокус, – важно ответил Морис, поднимая указательный палец. – Так, чтобы закон и вообще никто не смог к тебе подкопаться.
– Мы хотим знать подробности, – объявила Симона, смеясь. – Ну же!
– Подробности, подробности… Помнишь Клервиля?
– Того, что сходил с ума по мебели ар-нуво и весь дом ею обставил? Помню.
– В Биаррице он одно время снимал виллу по соседству с нами, – сказал Арман. – Так что с ним такое?
– Не могу отделаться от ощущения, что он убил свою жену, которая была на двадцать лет старше, – заявил Морис, блестя глазами.
– Всего на шестнадцать, – поправила Симона. – Постой, какое еще убийство? Все знают, что она утонула во время купания, когда его даже не было поблизости.
– Да-да. Она еще хвасталась, что не любит ни у кого быть на поводу, мол, она такая независимая. А он запрещал ей быстро водить машину, просил, чтобы она в грозу не выходила на яхте в море. И еще требовал, чтобы она ни в коем случае не купалась там, где ее потом нашли.
Симона задумалась.
– Хочешь сказать, что он сделал это нарочно, зная, что она обязательно поступит наперекор? – спросила она несмело.
– Я совершенно в этом уверен. Она могла разбиться на машине или свалиться с яхты в море, результат был бы тот же: одни свидетели показали бы, что слышали, как он просил ее быть осторожной, а другие – что в момент гибели жены он находился далеко от нее. Какое-то время ей везло, но везение – как деньги: однажды они все равно заканчиваются.
– Странно, – пробормотал Арман, хмуря лоб, – он никогда не производил впечатления человека, способного на… в общем, на то, что ты говоришь. Я не говорю, что Клервиль с женой жили душа в душу, с ее характером это было невозможно. Они, конечно, ссорились… Но это были обыкновенные супружеские ссоры, не более того.
