– Какого еще Альбера?
– Ну, Армана твоего.
– Он не мой.
– Да? А что ж ты с ним недавно в саду встречалась?
– В каком саду? – опешила Наташа.
– Тюильри. Наша Настя мимо бежала, тебя на скамеечке увидела. И кавалера. Как она его описала, я сразу понял, о ком речь.
И, поставив свою дочь в самое затруднительное положение, какое только может быть, полковник с интересом стал ждать, как она из него выпутается.
– Но я ничего… – начала Наташа, теряясь. – Я только сказала ему, что все кончено…
– А он не понял, когда ты замуж за другого вышла? Ему надо было при личной встрече все разжевать? Экий он несообразительный!
Раньше Наташа не слишком задумывалась о том, как ее поведение выглядит со стороны; теперь же убедилась, что даже родной отец составил себе обо всем крайне невыгодное для нее мнение, которое она не в состоянии опровергнуть. И тут ее озарило, как выпутаться с наименьшими потерями – или по крайней мере повернуть разговор в совершенно другую сторону.
– Скажи мне лучше вот что, – начала она серьезно, – я давно хотела тебя спросить, но все как-то не решалась… Это ведь ты столкнул Луи в пролет?
В гостиной воцарилось молчание.
– Что за Луи? – спросил Иван Николаевич тяжелым голосом.
– Перестань, ты не мог его забыть. Тот… сутенер с авеню Клиши, который все обещал мне найти работу.
Не отвечая, полковник мерил дочь странным взглядом.
– Сама догадалась или мать тебе сказала? – поинтересовался он.
– Так мама…
Наташу накрыла волна липкого ужаса. Задохнувшись на долю мгновения, она поспешно отступила назад.
– Нет, она тут ни при чем, – поспешил успокоить ее полковник, – но она видела, как я возвращался, а когда Луи нашли, конечно, все поняла.
– Но это… это ужасно, – пробормотала Наташа больным голосом. – Это… это же убийство.
– Конечно. А чего ты хотела? Я попытался поговорить с ним, втолковать, чтобы он от тебя отвязался, а он выхватил нож, приставил мне к горлу и стал осыпать руганью. Не очень-то, знаешь, интересно, когда ты прошел огонь, воду и медные трубы, а какая-то мразь думает, что может безнаказанно тебя оскорблять. Но из-за одних оскорблений, конечно, я бы его не убил. Вот то, что он нацелился из тебя сделать проститутку, его и погубило.
– Но… папа, как же ты…
– Как? Ну, я сначала все обдумал. Убить я его мог в любой момент и не поморщиться, но полиция же не зря свой хлеб ест, нашли бы меня, голубчики, а вам это ни к чему. Отлично, сказал я себе, пусть будет несчастный случай. Караулил его, караулил, изучал его привычки, когда он пьяный домой приходит, когда то, когда се, и дождался своего часа. На лестнице темно, ну, оступился человек и упал в пролет, ну, бывает.
