— А потом?
— Массы, разочарованные режимом беспорядка, лишат доверия левоцентристских представителей и повернутся лицом к правым и крайне левым партиям, единственным, способным выправить катастрофическую политическую и финансовую ситуацию.
— А что будет с Церковью?
— Церковь вновь обретет свою мощь или погибнет. Это будет зависеть от человека, который придет к власти, так как не оставляет никакого сомнения тог факт, что исполнительная власть окажется в руках одного человека… Вам остается надеяться, чтобы этот руководитель оказался христианином… Это всего лишь политические выкладки, связанные с моей интуицией, но я думаю, что они правильные. Не произносите больше проповедей против республиканцев, время работает на вас.
— Я постараюсь вспомнить о ваших словах, вы меня почти убедили… Я спрашиваю себя: каким образом такой человек, как вы, иностранец, смог проникнуть в тайны политики нашей страны?
— Когда желаешь поселиться во Франции, когда хочешь заниматься торговлей на ее территории и когда ты еврей, в твоих интересах узнать ее историю, политику, менталитет жителей, чтобы предотвратить собственное преследование.
— Кто желает еще преследовать евреев в нашей прекрасной стране?
— Антисемитизм составляет одну из главенствующих частей национальной идеологии, созревающей в вашей прекрасной стране…
— Я вам не верю! Национализм не существует, и антисемиты представляют собой кучку дураков, которые оправдывают свой расизм с помощью дешевой лексики, позаимствованной у дарвинизма и антропологии.
— Однажды эти дураки вооружатся веревками, чтобы нас повесить.
— В тот день я вам дам убежище и защиту, — говорит, улыбаясь, Беранже. — Тогда мы будем квиты. Жизнь еврея стоит столько же, сколько и жизнь христианина, и дружба христианина стоит столько же, сколько и дружба еврея. Дайте мне вашу руку, приятель.
Илья протягивает ему руку. Беранже пожимает ее. Кажется, что они оба по особенному наслаждаются данным моментом. Не еврей, не христианин. Позабыть о себе — вот единственный путь, ведущий к счастью. Они стоят, не двигаясь, с бокалом вина, который скрепляет их дружбу, опираясь на локти, склонившись один к другому, как бы прислушиваясь к своим сердцам. Однако Илья не забыл о своей миссии. Он зарывает в глубь себя чувство предательства и говорит:
— Вы меня глубоко тронули, Соньер. Я попытаюсь собрать средства для ремонта вашей церкви и передам их через одного моего знакомого, который собирается на лечение в Ренн-ле-Бэн.
