«Я не должен оставаться здесь… Святой Антоний, помоги мне! Дай мне силу не поддаться искушению…»
Его призыв лишен смысла. Слова и святые больше не действуют на его совесть. Он стоит, подобно статуе. Вдруг дверь комнаты раскрывается, и появляется Мари.
— Ну и долго же вы. Я думала, что вы уже больше никогда не вернетесь. Я прибрала в вашей комнате. Сразу видно, что вы живете один. Она была в плачевном состоянии.
Беранже думает, что ему мерещится. Он от этого роняет корзину. Мари завернута в простыню. Следуя за взглядом Беранже, она разражается смехом.
— Это все, что мне удалось найти, чтобы прикрыть свое тело. Она немного велика для меня.
Беранже сбит с толку. Он должен бы был почувствовать себя оскорбленным. Ему следовало бы заорать, выгнать ее. Вместо этого он как бы попустительствует ей, качая головой в знак согласия. Девушка поворачивается на месте. Она смеется. Ее голые ступни стучат по полу. Она приоткрывает свои ноги.
— Я вам нравлюсь такой? — бросает она ему.
Беранже не отвечает. Его глаза смотрят не мигая. Мари не сочла нужным укрыть верхнюю часть груди. Ее плоть кажется более розовой, более хрупкой через полы простыни. Мари прекращает кружиться, встает лицом к огню, наклоняется и свешивает вперед свои длинные волосы. В этом движении Беранже угадывает чуть больше округлость ее грудей. Неощутимо он приближается…
Как ни в чем не бывало, Мари разглаживает руками свои волосы, подставляя их огню в очаге. Священник совсем рядом с ней. Она подкарауливает его. Уверенная в себе. Уверенная в своем шарме, в своей юности. Она понимает, что он пытается разглядеть ее груди, вздувшиеся колечки вокруг сосков. Она подтягивает живот и изгибает плечи, широко приоткрывая свой импровизированный наряд. Рыжеватый свет пламени пробегает по ее соскам. Взгляд Беранже слега касается их кончиков.
Демон плоти толкает его. Беранже подчиняется, принимая его власть, даже если он будет проклят до конца своих дней.
«Пусть будет так!» — говорит он себе.
Ничто больше не мешает ему любоваться хрупким затылком, трепещущей золотистой плотью, чувственным чуть приоткрытым ртом; полными и влажными губами, которые его зовут, и карими золотистыми глазами, такими совершенно невинными.
Со своей стороны, Мари задерживает дыхание, и ее руки повисают вдоль тела. Дело сделано. Она знает, что это плохо, но зло доставляет столько удовольствия. А как устоять от зла, когда оно принимает облик такого красивого мужчины. Почему нужно бороться, когда сладострастные и горячие губы целуют вам уголки глаз и веки, потом теряются на вашей шее. Она чувствует, что ее сердце готово разорваться. Она хотела бы теперь ощутить эти губы на своих губах. В свою очередь, она легко прикасается своими губами к его лицу и направляет его робкую руку к своей груди. А эта рука, едва дрожащая, ласкает их округлости, легко надавливает на кончики.
