— Подыгрывай, подыгрывай! — сказал под ухом Макс, так, что Денис вздрогнул.
— Ну, это… довольно мерзко, — сказал он. — Ой!
— Ничего, ничего, — снисходительно сказал человек-кукушка. — Я понимаю, что на ваш, человеческий взгляд это несколько экстравагантно. Лучше хлебни ещё чаю, это успокоит нервы.
— Оставайся ребёнком, что бы ни случилось, — сказал Максим Денису, когда они, наконец, остались в относительном одиночестве. — Эти существа снисходительны только к детям. Взрослых они убивают.
— Я и так ребёнок, — огрызнулся Денис, ошарашенный всем произошедшим. — В отличие от некоторых.
— Но и слишком по-детски не вздумай себя вести, — продолжал поучать Максим. — Они подумают, что ты пытаешься их обмануть. Они набрасываются скопом и способны разорвать человека на части за несколько минут. В их владения не суётся ни одно племя сиу, а в английских и испанских поселениях ходят слухи, что в лесных чащобах водятся звери, способные противостоять любому человеческому оружию. Редко когда посланные туда отряды возвращаются. Иногда — просто ради развлечения — кукушки не нападают на разведчиков, а пугают их до полусмерти, прыгая по кронам, роняя на головы шишки. Показываются на мгновение-другое вдалеке, среди деревьев, и исчезают, как будто их и не было. Разыгрывают настоящий театр теней. Чаще всего после такого представления люди теряют всякое понятие направления и разбегаются в разные стороны. После чего тихо умирают, блуждая по бесконечному лесу в поисках тропы.
— А что дети?
— От детёнышей всех родов и видов они без ума, — сказал Максим. — Но это ты и сам уже заметил.
Поселение кукушек могло сойти за нечто, что могло присниться школьнику после кропотливого изучения учебника истории средних веков и учебника орнитологии. Видно, что к тому, чтобы вить настоящие гнёзда, эти существа были непривычны, однако, старание их было видно невооружённым глазом. Всё, до чего могли дотянуться эти очеловеченные конечности, теперь служило одной, поистине царившей в пернатых головах цели — обустройству домашнего очага. На высоте в десять метров от земли раскачивались поразительные в своей неловкой очаровательности гнёзда, сложенные из высохших веток (иногда даже брёвен), связанных разноцветными тряпками и лоскутами, укреплённых покорёженным железом: щитами, кирасами, насквозь проржавевшими ружейными стволами. Сверху всё это напоминало бобровые плотины, призванные удерживать всякий здравый смысл от проникновения внутрь этих поселений. Располагались такие гнёзда на разных уровнях. Может, люди-кукушки летали достаточно тяжело, но лазали по-прежнему очень ловко, и царили над тобой, просовывая головы в просветы в листве и выкрикивая приветствия, от которых кожу пробирал мороз.
