Я хочу рассказать ей все, но пока не могу. Слова застревают в горле.
— Расскажи мне что-нибудь, — прошу я.
— Что?
— Что угодно.
Расскажи мне о тепле.
Расскажи о пляже.
Расскажи о девочке, которая живет со своим дедушкой; о доме, полном обыкновенной любви; о доме без призраков. О муке на руках, о сладком аромате выпечки. Расскажи, как девочка с дедушкой стирают вещи друг для друга и оставляют стопки чистого белья в гостиной — но не потому, что таят какие-то секреты, а потому что так у них заведено. У них — простых, бесхитростных и настоящих.
Однако не успевает Мейбл раскрыть рот, как я выдавливаю:
— Все это было обманом.
Она придвигается ближе, мы соприкасаемся бедрами. Она берет меня за руки так, как обычно делала на пляже, так, будто я замерзла и она хочет меня согреть.
— Что было обманом?
— Он, — шепчу я.
— Не понимаю, — говорит она.
— У него в спальне оказался чулан. И в нем была его настоящая жизнь. Там было столько всякого…
— Всякого чего ?
— Я нашла его письма. Он сам их писал. Ставил ее имя, но писал все сам.
— Марин, я не…
АВГУСТ
Я проснулась от того, что Дедуля ушел. Щелчок двери, шаги вниз по лестнице. Я выглянула в окно и увидела, как он заворачивает за угол, направляясь в магазин, или к Бо, или в любое другое место, где он пропадал во время своих прогулок по району.
Я опять уснула и только после одиннадцати встала и пошла в душ. Вымывшись, сварила на завтрак несколько яиц и оставила в миске парочку для Дедули. Сделала себе чай и положила второй пакетик в его чашку, чтобы он просто залил его кипятком, когда вернется. Затем почитала на диване, а позже вышла на улицу. Остаток дня я провела в парке Долорес с Беном и Лейни: бросала собаке мяч, смеялась вместе с Беном, вспоминала то, что мы пережили за последние семь лет. Потом мы привязали Лейни к столбу рядом с любимой такерией[26] Бена и из окна наблюдали, как всякие хипстеры останавливаются ее погладить.
— Как ты будешь жить без всего этого? — спросил Бен, когда мы принялись за буррито. — В Нью-Йорке вообще есть мексиканская еда?
— Честно? Без понятия.
Я вернулась домой после восьми и сразу ощутила тишину.
— Дедуль? — крикнула я, но, как и прошлым вечером, он не ответил.
Его дверь была закрыта. Я постучала и подождала. Ничего. Машина стояла перед домом. Я спустилась в подвал проверить, не стирает ли он, но машинка молчала.
На кухне в миске так и лежали яйца, которые я для него сварила, а в кружке — сухой чайный пакетик.
