— Могу объяснить, о чем эти картины, — говорит она. — Но уверена, что ты и сама все поймешь.
Я спрашиваю, что слышно от наших одноклассников, и она отвечает, что Бену нравится в Питцер-колледже и что он справлялся обо мне и тоже беспокоился. Они вечно хотят встретиться как-нибудь на выходных, но Южная Калифорния слишком огромная и поездка в любую сторону занимает целую вечность, да и у них обоих пока слишком много хлопот.
— Но все равно приятно понимать, что он где-то неподалеку. Ну, не слишком далеко — на тот случай, если мне понадобится старый друг. — Она замолкает. — Ты же помнишь, что в Нью-Йорке тоже куча наших?
Я качаю головой. Я уже давно об этом не задумывалась.
— Кортни — в Нью-Йоркском университете.
Я смеюсь.
— Вот уж нет, спасибо.
— Элеанор — в колледже Сары Лоуренс.
— Я ее толком и не знала.
— Да, я тоже, но она ужасно смешная. Далеко отсюда ее колледж?
— На что ты намекаешь?
— Просто не хочу, чтобы ты была одна.
— А что, Кортни и Элеанор могут это исправить?
— Ладно, — соглашается она. — Ты права. Это уже крайние меры.
Я встаю вымыть тарелки, но, собрав их, просто убираю в сторону. Потом сажусь обратно, провожу рукой по столу, смахивая крошки.
— Расскажи о себе еще, — прошу я. — Мы сбились с темы.
— Ну, про любимые предметы я уже говорила.
— Расскажи о Джейкобе.
Мейбл с усилием моргает.
— Нам не обязательно о нем говорить.
— Все в порядке, — говорю я. — Он — часть твоей жизни. Я хочу о нем узнать.
— Я даже не знаю, насколько все серьезно… — говорит она, но я уверена, что она врет.
Я помню, как она разговаривала с ним ночью. Каким тоном сказала: «Я люблю тебя». И выжидающе смотрю на нее.
— Могу показать его фото, — говорит она. Я киваю.
Мейбл вытаскивает телефон, перебирает снимки и наконец останавливается на одном. Они сидят на пляже, соприкасаясь плечами. На нем солнечные очки и бейсболка, так что непонятно, на что тут смотреть. Но я разглядываю ее. Широкая улыбка. Коса переброшена через плечо. Голые руки и то, как она к нему прижимается…
— Вы выглядите счастливыми, — говорю я.
Слова даются легко и естественно, и в них нет ни горечи, ни сожаления.
— Спасибо, — шепчет Мейбл.
Я возвращаю ей телефон, и она прячет его в карман.
Проходит минута. А может, не одна.
Мейбл берет тарелки, которые я сложила в раковине, моет их, а еще — обе миски, кастрюлю, противень и столовые приборы. В какой-то миг я встаю и отыскиваю кухонное полотенце. Она соскребает чили с плиты, а я вытираю посуду и ставлю ее на место.
