ИЮЛЬ И АВГУСТ
Это было лето без сна, лето долгих прогулок. Теперь я редко приходила домой к ужину, как будто мы с Дедулей готовились к будущему друг без друга. Поначалу он еще иногда оставлял мне еду. Пару раз я сообщала ему по телефону, что принесу блюдо от Хавьера. Но постепенно мы совсем перестали ужинать вместе. Я боялась, что он вообще ничего не ест, но на все мои расспросы он отнекивался. Однажды я пошла в подвал постирать белье и обнаружила, что один из его носков набит окровавленными носовыми платками. Их было семь. Я разложила их и замочила так, как он учил. Потом подождала, пока машина закончит крутиться, в надежде, что пятна отстираются. Все семь платков стали белоснежными, но у меня по-прежнему стоял ком в горле и тянуло живот.
Один за другим я сложила их маленькими квадратиками и отнесла наверх со стопкой чистого белья. Когда я зашла в гостиную, Дедуля наливал себе виски.
Он посмотрел на белье у меня в руках.
— Как ты себя чувствуешь, Дедуль?
— Так себе, — откашлявшись, ответил он.
— Ты ходил к доктору?
Он фыркнул — что за абсурдная мысль, а я вспомнила, как однажды, еще в средней школе, пришла после ОБЖ и рассказала ему, как опасно курить.
— Какой американский у нас разговор.
— Но мы ведь живем в Америке.
— Да, Моряк, живем. Но где бы мы ни жили, нас все равно что-нибудь убьет. Конец всегда приходит.
Я не знала, как с этим поспорить.
А стоило быть настойчивее.
— Ты не пила его, так ведь? — спросил он, поднимая бутылку виски.
Я покачала головой.
— Я имею в виду, кроме того раза.
— Только тогда, и всё.
— Хорошо, — сказал он. — Хорошо.
Он закрутил крышку и взял свой стакан.
— У тебя есть пара минут? Хочу тебе кое-что показать.
— Конечно.
Дедуля указал на обеденный стол, на котором лежали какие-то бумажки.
— Давай присядем.
Это были письма из моего будущего колледжа с благодарностью за оплату первых двух семестров. А еще — конверт с моей картой социального обеспечения и свидетельством о рождении. Я и не знала, что они у Дедули.
— А это — информация о твоем новом банковском счете, — пояснил он. — На первый взгляд, там много денег. Их правда много. Но они закончатся. Когда уедешь, никаких больше кофе за четыре доллара. Это деньги на еду и на транспорт, на учебники и простую одежду.
Сердце забилось сильней. В глазах защипало. У меня на свете был один только он.
— А вот твоя новая карточка. Пин-код — четыре, ноль, семь, три. Запиши куда-нибудь.
— Я могу пользоваться своей обычной картой, — сказала я. — С нашим общим счетом.
