— Это все ты купила? — спрашивает она.
— Да, — говорю я, хотя все и так понятно: продукты подписаны моим именем.
— Я голосую за чили[24]. — произносит Мейбл.
— К нему есть кукурузный хлеб. А еще масло и мед.
— Боже, звучит великолепно.
Мы хлопаем дверцами шкафчиков, пока наконец не отыскиваем кастрюлю для чили, терку для сыра, противень для хлеба и тарелки со столовыми приборами.
Пока я переливаю чили в кастрюлю, Мейбл произносит:
— A y меня есть новости. Хорошие новости. Я все ждала подходящего момента.
— Рассказывай.
— У Карлоса будет ребенок.
— Что?
— Гризельда на пятом месяце.
Я изумленно качаю головой. Карлос, брат Мейбл, уехал в колледж до того, как мы с ней подружились, поэтому видела я его всего несколько раз, но…
— Ты станешь тетей, — говорю я.
— Tia Мейбл, — отвечает она.
— Фантастика.
— Скажи?
— Ага.
— Они попросили нас одновременно созвониться по видеосвязи. Родители были в городе, я — в колледже, они — в Уругвае…
— Они теперь там живут?
— Да, пока Гризельда не закончит диссертацию. Я бесилась, потому что видеосвязь все время глючила, но когда они наконец появились на экране, я сразу увидела ее животик и разревелась. Родители тоже расплакались. Это было что-то… и очень вовремя, потому что они как раз убрали вещи Карлоса из его комнаты и вовсю грустили. Не то чтобы они не хотели этого делать, просто охали, мол: «Наш сын уже вырос, он никогда не будет больше нашим маленьким мальчиком!», а потом такие: «Внук!»
— Из них выйдут отличные бабушка и дедушка.
— Они уже покупают вещи для малыша. Все гендерно нейтральное, потому что пол ребенка решили оставить сюрпризом.
Я думаю о Мейбл и ее крошке-племяннице или племяннике. Представляю, как она поедет в Уругвай, чтобы познакомиться с младенцем. Как будет наблюдать за трансформацией человека — от круглого животика до малыша, а потом и ребенка, который сможет ей что-то рассказать. Думаю о том, насколько, должно быть, счастливы Ана и Хавьер — наверняка вспоминают то время, когда Карлос был еще маленьким.
Я чуть не охаю.
Кажется, я никогда не осознавала, что жизнь может так разрастаться. Я думала об этом в более широком контексте — о природе и времени, о веках и галактиках — но сейчас впервые задумалась, что Ана и Хавьер тоже когда-то были молодыми и влюбленными, что у них родился первенец и он рос у них на глазах, а потом женился и переехал на другой конец света. И теперь у них будет еще один любимый потомок. И со временем они состарятся и станут как Дедуля — седовласыми и неспешными, но в их сердцах будет так же много любви. Меня поражает это открытие. Я потрясена.
