Думаешь, мы сможем вернуться сами? — спрашивает Мейбл.
— Надеюсь.
Мы находим ручку и на обратной стороне Томминой записки оставляем кучу «спасибо» и восклицательных знаков.
— Готова? — спрашиваю я.
— Готова, — отвечает Мейбл.
Но, кажется, к такому морозу невозможно быть готовым. От него перехватывает дыхание и больно дышать.
— За тем поворотом будет видно общежитие. — Это все, что я могу выдавить, потому что каждый вздох дается с трудом.
Утром Томми расчистил от снега узенькую дорожку, но она ледяная и скользкая. Приходится ступать очень осторожно. Долгое время я смотрю только под ноги, а когда наконец поднимаю голову, то вижу вдалеке общежитие. Чтобы до него добраться, нам нужно сойти с расчищенной дорожки и пойти прямо по нетронутому снегу. С первым же шагом мы понимаем, как много его выпало за ночь. Снег достает нам до икр, а брюки на нас совсем неподходящие, поэтому он просачивается сквозь них. Это больно. Мейбл в легких кожаных ботинках, предназначенных для калифорнийских улиц. К тому моменту, как мы доберемся до общежития, они насквозь промокнут и, вероятно, будут безнадежно испорчены.
Возможно, стоило дождаться возвращения Томми и попросить его отвезти нас обратно, но мы уже здесь, поэтому остается только идти вперед. По-моему, я впервые вижу такое чистое небо: я даже не догадывалась, что оно может быть таким — пронзительно голубым и ясным.
У Мейбл посинели губы; я не просто дрожу, а трясусь всем телом. Зато мы почти на месте — над нами уже возвышается здание. Пальцы окоченели и поначалу не могут согнуться и ухватить ключ, но потом мне все-таки удается засунуть его в замочную скважину. Только теперь мы не можем открыть дверь. Мы расчищаем снег руками, отталкиваем его ногами, тянем дверь; наконец она поддается и описывает дугу, рисуя одно крыло снежного ангела. А потом захлопывается за нами.
— Душ, — произносит Мейбл в лифте.
Как только мы оказываемся на моем этаже, я бегу в комнату за полотенцами.
Мы заходим в разные кабинки, стягиваем одежду и так отчаянно жаждем тепла, что даже не испытываем неловкости.
Мы долго стоим под водой. Онемевшие руки и ноги сначала горят и лишь спустя какое-то время оттаивают.
Мейбл заканчивает первой; я слышу, как она выключает воду. Я даю ей время добраться до комнаты. Да я и рада постоять подольше под горячей водой.
* * *
Мейбл права: еда все еще холодная. Мы стоим рядом на кухне и глядим в холодильник; из вентиляционных решеток веет теплом.
