Думаю, я просто уважала его личное пространство. Он был уже немолод; белки его глаз с каждой неделей становились все желтее, и кашлял он так, словно внутри у него что-то вот-вот с треском оборвется. Неделей раньше я заметила красное пятнышко у него на платке, когда он отнял руку ото рта. Ему нужны были покой и тишина. Ему нужно было беречь силы. Я просто вела себя благоразумно. Любой поступил бы так же на моем месте.
И все равно меня мучили сомнения.
На дороге показалась машина. Мы сели назад, Мейбл назвала адрес, и водитель посмотрел на нее в зеркало. Затем улыбнулся и заговорил на испанском таким игривым тоном, что даже перевода не требовалось.
— Mexico? — спросил он.
— Si.
— Colombia, — сказал он.
— «Сто лет одиночества» — моя любимая книга. — Я смутилась прежде, чем успела закончить фразу. То, что он из Колумбии, еще не означает, что ему есть до этого хоть какое-то дело.
Он поправил зеркало и взглянул на меня.
— Вам нравится Гарсиа Маркес?
— Обожаю его. А вы?
— Обожаю ли? Нет. Преклоняюсь? О да.
Он повернул направо, на улицу Валенсия. До нас донесся взрыв хохота с тротуара, все еще забитого людьми.
— Cien años de soledad, — сказал он. — Ваша любимая книга? Правда?
— Разве в это трудно поверить?
— Эту книгу любят многие. Но вы так молоды.
Мейбл произнесла что-то на испанском. Я шлепнула ее по ноге, и она тут же взяла меня за руку и крепко ее сжала.
— Я просто сказала, что ты слишком умная для своего возраста.
— Вот оно что. — Я улыбнулась. — Спасибо.
— Intelegente, ясно, — сказал он. — Да. Но я не поэтому спрашиваю.
— Слишком много инцестов?
— Ха! И это тоже. Но нет.
Таксист подъехал к дому Мейбл, но мне хотелось, чтобы он сделал еще круг по району. Мейбл сидела вплотную ко мне — она уже отпустила мою руку, но мы все еще соприкасались. Не знаю почему, но это было так здорово… Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно…
Водитель тем временем пытался рассказать мне что-то о книге, которую я столько раз перечитывала. О книге, в которой я каждый раз открывала для себя что-то новое и стремилась открыть еще. Я хотела кататься так всю ночь — сидеть прижавшись к Мейбл и слушать истории о страстной и несчастной семье Буэндиа, о некогда великом городе Макондо, о магии языка Гарсиа Маркеса.
Но водитель уже припарковался и обернулся, чтобы получше меня рассмотреть.
— Дело не в том, что это сложная книга. И не в сексе. А в обилии призраков. В ней нет надежды. Сплошная безысходность. Сплошные страдания. Я хочу сказать лишь одно: не ищи страданий. Их в жизни и так достаточно.
