Даер насмешливо оглядел Шейна:
— На кого ты, черт побери, работаешь?
— На себя, на кого еще. Судя по всему, я единственный, кого интересует, как и за что убили солдата, на которого потом наехал Таун.
— Я поднял на ноги людей, но лично для меня это совершенно глухое дело, — признался Даер. — Разыщи капитана Герлаха и скажи ему, что я велел дать тебе ключ от одной из наших развалюх.
Шейн поблагодарил его и отправился на поиски Герлаха.
Через полчаса Майкл Шейн ехал по Мейн-стрит, протянувшейся вдоль берега Рио-Гранде, к плавильной фабрике на купе без номера, одолженном ему капитаном Герлахом.
Повернув направо на перекрестке с Лотоном, он проехал квартал до Миссури на скорости двадцать миль в час. Обе улицы встречались под острым углом, и на этой скорости Шейну надо было проскочить широкую арку, чтобы повернуть на восток на Миссури. Было совершенно очевидно, что такой резкий поворот нельзя одолеть при большей скорости. Поставив машину на тротуар, Шейн пешком зашагал назад к углу. На мостовой еще были видны следы мела, которым полиция отметила положение тела солдата, и следы тормозного пути Тауновой машины, остановившейся метрах в четырех за сбитым солдатом. Шейн стоял на тротуаре и внимательно изучал меловые отметки. Тяжелый лимузин Тауна срезал угол под более острым углом, чем купе Шейна, что свидетельствовало о том, что он ехал с еще меньшей скоростью, чем Шейн; это соображение подтверждалось очевидным фактом, что он остановился, проехав всего четыре метра после того, как переехал солдата. Если действительно труп подбросили с расчетом, чтобы его переехала машина, поворачивающая на углу на медленной скорости, лучшего места выбрать было нельзя. Острый угол поворота не позволял водителю увидеть, что впереди, до того момента, как машина выйдет на прямую. А в сумерки, когда передние фары, в сущности, мало улучшают видимость, водитель вполне мог переехать тело, поняв, что случилось, только когда уже было поздно что-либо делать. Шейн вернулся к машине и медленно поехал вперед. У небольшого оштукатуренного домика, прячущегося за аккуратной изгородью из кедров в глубине улицы, он остановился. Выйдя из машины, он прошел по гравийной дорожке к входной двери и позвонил. Живая изгородь из деревьев, тянущаяся по обе стороны от домика, хорошо скрывала его от любопытных глаз.
Дверь открыла женщина, с любопытством оглядевшая его. На вид ей было лет сорок, у нее была красивая фигура, что для мексиканок этого возраста редкость. Красивое смуглое лицо с чуть выступающими скулами и гладкой кожей высокого лба оттеняли черные волосы, зачесанные назад. Она с полным спокойствием смотрела на Шейна и молча ждала, когда он скажет, по какому он делу.
