— Почему люди кричали, кого боялись они?
— Они не привыкли общаться с духами, они испугались.
— А эти духи — злые или добрые?
— Они хитрые, они могут дать силу, могут вытянуть из человека его внутреннюю энергию — ци.
— Но нужно ли общаться с этими мириадами духов? Наверное, это небезопасно, я же видел, как двух человек — старушку и молодого парня — до утра не могут привести в сознание. Есть же и другие способы соприкосновения с духами, например, спокойное воскуривание благовоний, моления.
— Это традиция нашего Пути (т. е. Общества, секты). Это истинный способ совокупиться (именно так! — А.М.) с духами, со всеми сразу. Эго — тайная и истинная традиция, и началась она еще от первомудрецов, первых правителей Китая.
Я не стану указывать точного места происходящего по двум причинам. Прежде всего, за создание таких религиозных сект и отправление еретических культов до сих пор их инициаторов — в сущности политически безобидных людей — может ожидать смертная казнь. Во-вторых — и в этом самое главное — такие культы можно встретить практически по всему Китаю, и они стали отголосками древнейшей, архаической культуры всего Дальнего Востока.
Восток всегда беседует с нами посредством мифов и метафор, перекликается с нашей культурой, но при этом никогда не откликается на наш интеллектуальный призыв. Его действительно надо пережить.
Прежде всего, что такое культура? Поэзия, живопись, архитектура? Или в более широком смысле — весь объем человеческих знаний, накопленный за время нашего развития, включая материальную, духовную культуру и т. д.? Некая область жизни, которой управляет Министерство культуры? Конечно, понятие «культура» зависит от контекста, от говорящего, от ситуации, в которой употребляется, и, скажем, «культура речи» как умение правильно и грамотно говорить, и т. н. «культура молчания» — передача знаний неким молчаливо отстраненным способом, например, через икону, архитектуру церкви, магический знак, щелчок пальцами, мало связаны между собой.
К тому же мы воспринимаем не саму культуру, а ее знаки, следы. Их-то мы и принимаем за истинные культурные творения — картины живописцев, строфы поэтов. Но ясно, что изящно расставленные цветы в икебане живут не своей отстраненной и независимой красотой, но духом того мастера, который, следуя интуиции своего очищенного и совершенного духа расположил их именно в таком порядке. (Точнее, «небесном беспорядке» — природа, как известно, на макроуровне не терпит утомляющей глаз симметрии и прямизны).
