- Вот уж странные слова, - пробормотал Данила.
- Вовсе нет. Магия — великий дар, но есть вещи и поважнее.
- Рада слышать это от вас, милорд, - сказал весёлый чистый голос позади них. Оба мужчины обернулись, чтобы увидеть Лаэраль, которая без всякого стыда слушала их разговор и, похоже, ни капли не беспокоилась, что её обнажённое тело прикрывают лишь её собственные длинные серебристые волосы. Она кивнула Даниле, а потом с такой теплотой улыбнулась Хелбену, что Данила начал сомневаться, действительно ли она его заметила.
Юноша сразу же поднялся.
- Мне пора.
Ни один из великих волшебников Башни Чёрного Посоха не подал и виду, что его услышали. Вопреки предупреждению Хелбена, Данила быстро призвал волшебный серебряный путь, ступил в дымку и вынырнул наружу. На этот раз заклинание сработало верно, и он появился в собственном кабинете.
В очаге горел слабый огонь, на столе рядом с его любимым креслом стоял прикрытый стеклянным куполом поднос с утренней выпечкой. Как и следовало ожидать от Монро.
Данила опустился в кресло и ожесточённо потёр руками лицо. Неожиданный разговор с Хелбеном не слишком его обнадёжил. Архимаг упомянул, что почувствовал эльфийскую магию. Единственными эльфами на балу были Эрилин и Элайт. Значит, лунный клинок оставался наиболее вероятным источником.
Конечно, Хелбен не стал советовать Даниле избегать Эрилин, но в качестве аргумента указал на Лаэраль. Это не слишком-то ободряло. Несколько лет назад Хелбен отдал значительную часть собственной силы в борьбе за то, чтобы вызволить Лаэраль из-под власти Короны Рогов, злого артефакта, полностью подчинившего волшебницу себе. Данила не сомневался, что Лаэраль стоила любой магии. Как и Эрилин. Ради неё он с радостью отдал бы доставшееся такими трудами умение, оставив лишь самые простые чары, и не посчитал бы это большой потерей.
Но другая магия? Эльфийка и лунный клинок были неразделимы, скованы мистической связью. Как он мог оправдать попытку разорвать эту связь, и чего такая попытка будет стоить Эрилин?
Он обдумывал эти вопросы, пока от огня в очаге не осталась одна зола, а небо не посерело. Когда каждый аргумент был взвешен и измерен, не единожды, а дюжину раз, Данила просто уставился в восточное окно, молясь, чтобы наступающий рассвет принёс с собой озарение.
* * * * *
Встающее солнце прожгло себе путь через морской туман, укрывший портовый город и затянувший верхние окна «Серебряной Сильфиды». Всё это время Изабо притворялась, что спит — и когда Ос Элторчул проснулся и обнаружил свою потерю, это оказалось непросто.
