В следующую минуту я проскочил через тамбур и вихрем ворвался в виварий. В большой клетке катался по полу темный косматый клубок, в котором с трудом можно было узнать Тома. Его пасть была открыта, из нее хлестала пена. Том раздирал на себе кожу, выдирал клочьями шерсть.
"Взбесился? - мелькнула мысль. - А самки?" Я помчался к телефону. Через несколько минут прибыли ветврач и санитары. Но Тому врач уже помочь не мог. Шимп лежал темным, окровавленным, неподвижным кулем на полу. Кровь продолжала вытекать из страшных ран, которые он себе нанес. У меня дрожали пальцы, ключ не попадал в замок. Врач взял его у меня и сам открыл клетку. Острое отравление, - диагностировал он. Длинные висячие усы делали его лицо унылым. - А где дежурная лаборантка? - Она пошла... У нее заболела родственница, вызвали... - Вы не умеете лгать - и не пытайтесь. Меня не интересует, куда она пошла. Хотелось бы знать, когда кормили обезьян... Однако погодите, что это такое, зачем он здесь?
Он наклонился, причем один ус опустился ниже другого, и поднял длинный тонкий прут. На его конец был насажен огрызок банана. Другой конец прута находился за решеткой клетки, около него валялась кожура. Если бы я знал тогда, судьба скольких людей будет от нее зависеть...
- Кто это кормил животное таким способом, ведь есть транспортер? - Он пристально смотрел на меня.
Я отрицательно покачал головой и пожал плечами. Он осторожно снял с прута огрызок банана, рассмотрел его, зачем-то понюхал.
Я готов был поклясться, что, когда заходил сюда раньше, прута в клетке не было.
- Посмотрите, пожалуйста, Петр Петрович.
На банане виден был желобок явно искусственного происхождения, а в нем несколько капель сизой жидкости. Врач еще раз понюхал банан и брезгливо поморщился.
- Хлорофос, - сказал он. - Несколько дней назад им здесь выводили тараканов. Допустим, были нарушены правила безопасности. Но как он попал в таком количестве в банан под кожуру? И что это за желобок?
Дверь вивария открылась, пропустив нескольких людей. Первым к врачу, слегка переваливаясь, подошел заместитель директора института Евгений Степанович. Его полное розовощекое лицо выглядело встревоженным. За Евгением Степановичем следовал заведующий виварием, высокий прихрамывающий старик с густой гривой волос, и научный сотрудник из отдела ферментов.
Меня оттерли и на некоторое время оставили в покое. Я достал платок и вытер вспотевший лоб. Вспоминались странные шаги, свист и дребезжанье... Выходит, не почудилось. Но ведь в виварии никого не было. И кому понадобилось отравлять Тома? Чертовщина какая-то...
