Я приземлился где-то в пяти метрах от той точки, куда двигался Акс, чтобы занять боевую позицию. Учитывая, что мной только что выстрелило в воздух, словно пушечным ядром, и я упал со скалы, мне еще повезло, что я мог стоять. Рядом со мной на земле лежало ружье, которое приземлилось туда, словно управляемое рукой Господа Бога.
Я сбежал вниз, чтобы поднять оружие, и снова услышал Его голос. Но на этот раз не было никакого голоса, только одна короткая секунда тишины в моей голове среди хаоса и враждебности этой ужасающей борьбы за превосходство, как ни странно, совершавшейся во имя Святого Пророка Мухаммеда.
Я был не уверен, что хоть один из них одобрил бы все это. Хоть я не так много знаю о Мухаммеде, не думаю, что мой собственный Бог желал мне смерти. Если бы Ему было все равно, он бы не стал так заботиться о моем ружье, ведь так? После стольких падений и взрывов оно все еще было со мной – как такое возможно, я никогда не узнаю.
Это ружье уже до этого участвовало в трех отдельных битвах, уже дважды его вырывало у меня из рук, его вынесло со скалы мощным взрывом гранаты, оно упало со скалы уже почти на триста метров и было все еще каким-то образом на расстоянии вытянутой руки от меня. Удача? Считайте так, если хотите. Моя собственная вера навсегда останется непоколебимой.
Тем не менее я поднял ружье и двинулся к скале, где талибы уже обстреливали Акса. Но он был на хорошей огневой позиции и стрелял в ответ, очищая левую сторону – фланг, за который он так долго и отчаянно сражался. На самом деле от начала битвы прошло только минут сорок, но нам казалось, будто прошло уже лет десять, и мы все еще сопротивлялись.
Кстати, об этом: Майки и Дэнни тоже спрыгнули сюда, на нижний уровень уступа, расположенный рядом с ручьем. Здесь атака талибов была хотя бы не настолько мощной. Пока. Все мы были шокированы происходящим – и особенно поражал Дэнни, который с ног до головы был залит кровью. Акс был в порядке, но с кучей сильных ушибов, Майки истекал кровью из-за раны в животе, не так ужасно, как Дэнни, но довольно сильно.
Когда гранатой меня снесло со скалы, по идее, должно было убить, но единственной новой травмой у меня был разбитый нос, и то разбил я его, когда приземлялся, почти потеряв сознание. Честно говоря, болел он жутко, как и спина, кровь из него лилась по всей одежде и амуниции. Однако у меня не было серьезных пулевых ранений, как у двоих парней из моей разведывательной группы.
