На концах они пересекались, как пара китайских палочек для еды, прямо напротив склона, так что мы одновременно развернулись и побежали под их укрытие. Мы перепрыгнули деревья и приземлились за ними, в безопасности от огневой атаки, по крайней мере, на какое-то время. Оба мы были все еще вооружены и готовы к бою. Я занял правую сторону, а Майки центральную и левую, защищая передний подход и фланг.
Теперь мы хорошо могли рассмотреть талибов: они неслись целой ватагой вниз по флангам с того уступа, с которого мы только что упали. Они двигались очень быстро, хотя далеко не так быстро, как мы. У Майки был очень хороший обзор для прицеливания, да и моя позиция была неплохой. Мы открыли огонь по врагу, убирая их одного за другим по мере того, как они приближались к нам. Однако талибов было так много, что, казалось, неважно, скольких мы убьем – они все равно продолжали наступать. Помню, как подумал, что оценка в две сотни была куда ближе к правде, чем те восемьдесят, о которых нам говорили в начале.
Вероятно, это была работа Шармака. Потому что нам сразу было понятно – эти парни не слишком меткие стрелки. Они довольно опрометчиво расходовали боеприпасы, но, тем не менее, следовали военным правилам для атаки такого типа. Они продвигались вниз по бокам от поля боя, пытаясь окружить противника и получить обзор на свою цель на все 360 градусов. Мы определенно замедляли их, но никак не могли остановить.
Огонь не ослабевал ни на минуту. Они поливали нас усиленными и постоянными залпами, такими же, которыми они стреляли и вверх по склону, когда не видели свою цель. Талибы поливали нас огнем на всем пути до этих бревен и усиливали свою атаку прицельными гранатами с ракетными двигателями. Этих парней вел не какой-то истеричный сумасшедший с дикими глазами, но человек, который понимал тонкости военного дела. Хорошо понимал. Даже слишком хорошо. Урод. И теперь его воины прижали нас к этим бревнам, и, как и все это время, пули летали вокруг, но каким-то образом мы сильно превосходили их в количестве пораженных целей.
Майки игнорировал свою рану и отбивался, как и должен настоящий офицер SEAL: бескомпромиссно, спокойно, выносливо и профессионально. Я видел, как парни с левого фланга падали на тропинки, по которым неслись к нам. С моей стороны, справа, местность была чуть более пологой, с редкими деревьями, и казалось, там было не так много талибов. Но каждого, кто двигался по этой стороне, я убивал.
