Тигр орал от боли по-прежнему, Эрендил, уже вернувшийся с водой, встревоженно поднял голову, когда в пещеру приковылял темный эльф. Но спросить ничего не успел, с диким воплем: «Аллеур!» в пещеру влетел разъяренный Тиннар. Надел он на себя после преображения только штаны, шерстяная рубашка была у него в руках, он был обнажен до пояса.
— Аллеур, ты что творишь, темный эльф? Я тебе кошка, что ли?
И Тиннар шагнул к прижавшемуся спиной к стене эльфу. Аллеур инстинктивно закрыл руками лицо. И не увидел потрясенных взглядов, которыми обменялись метаморф и Эриндел — Светлые эльфы детей не били никогда, скорее, будет прочитана сотня нудных нотаций, но тронуть ребенка, приучить его понимать и подчиняться только силе, превратить в раба, боящегося только боли — это было невозможно. А метаморфы носились со своими очень немногочисленными детьми, как с хрустальными, охраняя от всего, так как в кланах детей рождалось очень мало, а еще меньше наследовало возможность трансформации. А тут — темный эльф привычно закрыл свое лицо от удара, значит, темные не жалеют своих детей. Тиннар опустил голову, вздохнул. Обида и ярость растворились в остром чувстве жалости.
На плечо Аллеура мягко легла рука — большая часть мощи была скрыта, а прикосновение было легким, как падение листа:
— Не надо больше так делать, ладно? В каком бы теле я не находился — это моя плоть, и боль я испытываю очень сильную. Хорошо?
Темный эльф отнял от лица ладони, растерянно взглянул на Тиннара — он ожидал совершенно другого. А метаморф увидел растерянные и как-то очень доверчиво глядящие золотые глаза с непроглядно-черными зрачками на прекрасном нежном белом лице. Почти беззвучное:
— Да, — и, после долгой паузы, очень непривычное слово: — Прости.
Тиннар кивнул, улыбнулся, отошел в сторону, начал натягивать рубаху. Аллеур глядел молча — он увидел самое главное — такие же шрамы от ожога на плече и боку — он воевал и попадал под удар Темных Эльфов. Значит, он знает, что такое боль от ожога. И навряд ли он забыл, кто причинил ее.
— Мастер Аллеур, вам бы переодеться — рубаху надо постирать, она уже несвежая.
— Дайте мне мой мешок.
Светлый эльф согласно кивнул, протянул ему дорожный мешок. Аллеур отметил, что застежки были потревожены — видимо, смотрели, что внутри. Но это было все равно — он уже разложил свои блестящие шелковые тряпочки на камнях, выбирая самую красивую, оттуда же были вытащены драгоценные шпильки и заколки для волос. Тиннар только презрительно поднял брови вверх — по горам прыгать в шелковых одеждах Темных эльфов было как раз самое то. И тонюсенькие сапожки из какой-то дорогущей кожи с тончайшей подошвой — для ходьбы по острым камням очень подходят.
