Проснулись мы окончательно только в три, обалдело посмотрели друг и друга, и цигель-цигель, ай люлю, понеслось. Я торопливо толкаю вещи в сумку, сверху сую недопитую бутылку бальзама, Элька несется на помойку на улице-выкидывать ту, которую мы выпили полностью, уже потом поняли, что это не больница, выпитые бутылки прятать не надо. Возвращается, я бегу за паспортами к дежурной, приношусь обратно, выполняю действия сексуального характера — была бы девчонка, заглянул бы под юбку, но поскольку мальчишка, то засовываю руку за пояс джинсов, зло воплю и заставляю надеть под джинсы спортивные штаны, а на лапы — теплые носки. Крики, что от этого он будет, как медведь неповоротливый, в расчет не принимаются — самое дорогое в этой жизни надо беречь как зеницу ока. Мелкий ржет, но одевается потеплее. Выбегаем мы из гостиницы уже ближе к четырем, несемся на автовокзал бегом и едва успеваем добежать без пяти четыре. Маленький «ПАЗик» стоит как вкопанный, я засовываю Эльку в автобус, вскакиваю сам. Водитель меланхолично смотрит на нас:
— О,Элька, привет! На каникулы домой собрался?
— Ну да, — Элька в подробности не вдается.
— И другана с собой прихватил?
— Ага. Это Влад, дядя Слава.
— Ладно, счас дождемся народ и поедем…
Я тихо обалдеваю — автобус ждет народ еще почти час, пока не собралось еще три калеки, часть из них едет куда-то дальше, кто-то поближе на трассе выйдет, в Элькино село едем только мы двое. Элюн протягивает деньги за проезд.
— Ага. Эль, я вас на трассе высажу, заезжать не буду — там идти недалеко, а то мороз крепчает, не дай Боже, еще встанем у вас там, а народу ехать дальше.
Элька кивает головой.
— Обратно когда?
— Наверное, завтра вечером или утром послезавтра — как выйдет…
— Ну, на трассу выйдете, если что. Я-то поеду завтра утром в район, а послезавтра — выходной…
Я молча слушаю их диалог и удивляюсь — а если никто не возьмет или в мороз не поедет — то что, пешком идти? М-дя, сельская экзотика…
«ПАЗик» тащится едва-едва, трясясь всеми частями. Да еще и не топится — в салоне довольно холодно. Народ дремлет, на трассе уже темно, я пытаюсь смотреть в окно — в свете фар только груды снега вокруг. Редкие деревца. Автобус периодически останавливается, то высаживает, то подбирает пассажиров, народ тихо болтает, негромкое такое гудение. Элька дремлет у меня на плече. Резкий рывок, Элька подскакивает на месте.
