— Нет, голос Эльки как натянутая струна, еще миг — и сорвется.
Ладно, видимо, надо будет поговорить напрямую.
— Элька, чего ты так боишься? В обиду я тебя не дам, да и люди же кругом, не в дикий лес едем. Элька, тебе не нужно, мне нужно. Я хочу, чтобы ты жил!
— Нет! — голос Эльки срывается в визг, он испуганно зажимает себе рот рукой.
Еще хуже. Я ничего не понимаю. Можно плюнуть на все, выпереть его в палату и тупо лечь спать. А завтра отдать деньги Семенычу и послать куда подальше и Семеныча, и больницу, и Эльку. Всех сразу и скопом. Так хорошо-то станет!
— Влад, я пойду…
Элька встает с дивана, направляется к выходу. Не хочет разговаривать. Невинный мальчик, не знающий слова минет. Стоп, я понял!!!
… Ему даже вставать с кресла не пришлось, чтобы повалить меня. Влад протянул длинную руки и резко дернул меня вперед, я не удержался на ногах и рухнул к нему на колени. Он тут же прижал мои руки к телу, крепко обнял, не давая вырываться. И властно прижался губами к моим губам, чуть покусывая их, заставляя приоткрыть рот. Я был так испуган, что рот приоткрыл просто от страха. Похоже, он понял это, сдавленно засмеялся. И снова продолжил поцелуи. Вчера я бы все отдал за это, но сегодня начал рваться изо всей силы, молча, с остервенением, кричать нельзя было — позора не оберешься, да и Влада опозоришь. Он на это внимания не обращал, продолжал терзать мои губы, на мгновение оторвался, вдохнул и выдохнул мне в рот:
— Сладенький мой!
Я замычал сдавленно и рванулся изо всей силы, но он-то был сильнее и знал это. Быстрые сильные руки тянули с меня футболку, он как-то успевал меня удерживать и раздевать, сил сопротивляться почти не осталось, я обмяк в его руках, пусть делает со мной, что только захочет. Пусть, все равно уже…
— Так ли уж все равно? — вопрос Влада прозвучал неожиданно.
И он резко опустил ладони вниз, под пояс джинсов.
— Так ли уж?
Ну, врать-то можно было все, что угодно, но у меня уже все горело, достаточно было одного прикосновения. Проклятое тело!
Он усмехается, глядя мне в лицо. В глубине серых глаз страх и желание. Он боится, он не умеет, он хочет меня. Мне все равно, конечно, я даже мечтать о подобном не смел…
— Влаад! — малой стонет под моими руками, глаза безумные, он ластится всем телом, выпрашивает ласки, поглаживания, прикусывания. И нам по фигу, что на улице — глубокая ночь, а дверь в сестринскую не заперта. Нежное теплое тело, сладкий запах волос, губ, кожи. Госсподи, как жалко, что он не девчонка! Ну, уж что вышло, то вышло.
