В трубке сначала долгое молчание и шуршание, потом лукавый голосок Эльки:
— Влад, спокойной ночи!
И сигнал отбоя — малой бросил трубку. Поросенок этакий. Но я невольно улыбаюсь — раз мелкий хулиганит, значит, не так все плохо — почти сутки приступов нет. Это хорошо…
Я весь день улыбался на занятиях, просто так — вспомню Элькино «Спокойной ночи», и морда сама разъезжается в улыбке. Даже отвечал бодро и с выражением, препод внимательно так на меня поглядел — я вечно дремал на занятиях, а тут такая резвость. Девки зашушукались — вечно сонный Влад проснулся, точно, влюбился. Интересно, в кого? А вот не скажу — в кого. Да и не влюбился. Просто вспомню мордаху синеглазую и на душе теплеет. Свинюшка хитрая. Элька…
«Хозяин, не бери, не бери трубку! Они хотят вызвать нас на работу!» Хорошо, что моя пикалка заголосила во время перерыва. Надо заменить звонок — уже как-то не прикольно… Светка звонила.
— Свет, что случилось?
— Привет! Влад, сегодня пораньше подъедь на работу — с тобой Семеныч поговорить хочет.
Опаньки, на какого … я зав. отделением понадобился? Скромный рабочий — царю и богу?
— Светка, в чем дело-то?
— Влад, братишка твой только что такую истерику закатал, с трудом справились. Консилиум был, что-то ему сказали, так он так орал…
Элька орал на врачей? Да в жизни не поверю. Что-то очень плохое произошло. Он же вчера смеялся вечером, что же опять-то случилось?
— Свет, я не…
— Влад, давай быстрее, как сможешь — Эльку едва утихомирили, вкатили успокоительного едва не ведро, я сама толком ничего не поняла.
Мать, мать, мать… С перерыва я пришел с перекошенным лицом, как отсидел последний час занятия — сам не помню, вырубило меня капитально. Можно было бы и смыться, конечно, но проблема в том, что потом отрабатывать придется, а этот добрый дядя отработки принимает по два-три раза. Короче, не буди лихо, пока тихо. Ладно, возьму машину, тут езды-то всего полчаса. Девчонки пытались что-то у меня спросить, но я только отмахивался…
В отделение я принесся через час — простояли в пробке, не переодеваясь, как был — в джинсах и свитере, засунулся в Элькину палату — она ближе к выходу, до ординаторской еще лететь и лететь надо. Элька лежал на развороченной койке, спал, укрытый покрывалом — одеяло и подушка на полу. В палате — разгром, Элькина тумбочка на полу. Да что бы не случилось, но прибраться-то надо. Соседи на меня даже не смотрят, морды такие недовольные.
— Что случилось?
— Извини, Влад, но мальчишка просто бешеный, чуть палату не разгромил.
