– Эда! Эделина, гоблин бы тебя утащил! – служанка выскочила из кухни, смущённо прикрывая рот. – Если узнаю, что ты снова воруешь мою сахарную смесь, руки оторву!
Румянец покрыл круглую физиономию, Эделина захихикала, показывая заляпанные сахаром зубы.
– Сколько раз говорить тебе, бестолочь, это не для еды!
Эда привычно увернулась от подзатыльника:
– Госпожа Вирке, ну кто ж такую ересь делает! Сахар на срамные места мазать – это ж лучше сразу в отхожую яму кинуть!
Маленькой пухленькой девчушке многое дозволялось. Куда больше, чем кому другому, ей спускалось с рук. Вёрткая, шустрая, любопытная, она везде успевала сунуть нос и постоянно по нему получала, но ничуть не смущалась. Наверное, за это мы и ценили говорливую рохлю. Но сегодня я шутить не в настроении.
– Набери ванну. И не мельтеши – раздражаешь.
Я кинула дорожное платье на пол, за ним последовали сапоги, чулки, ещё не дойдя до комнаты, заборола шнуровку корсета, освободилась и от него, с наслаждением потянулась. Если кто-то и наблюдал из-за угла, показаться он побоялся. И правильно сделал.
Эда, как водится, проявила чудеса расторопности. Всегда её ценила за умение сориентироваться. Не успела я расчесать превратившиеся в воронье гнездо волосы (зато красиво развевались при галопе!), ванну уже наполнили. Семь лет воспитанниц школы заставляли каждодневно мыться. Долго, нудно и тщательно. Я ненавидела крохотную деревянную бадью, которую прежде всего полагалось самостоятельно наполнить. Но стоило вернуться домой, как начала скучать по привычной процедуре. Благо, бегать с вёдрами больше не приходилось, да и само действо становилось куда более приятным, если ни до ни после не нужно утруждать себя работой.
– Простите, госпожа, нагреть воду никак не успевали. Я решила, вам поскорей надо…
Я вопросительно приподняла бровь и Эделина поняла, что ляпнула, смутилась, замямлила.
Я сжалилась:
– Правильно решила. Сама справлюсь.
Я направилась к ванне, старательно повиливая попой. Отличной попой, что уж. Если бы тогда я могла похвастать не только ею, но и чем-то более весомым, цены бы мне не было.
Бедная девочка в очередной раз запунцовела и отвела глаза. Ради благодарного зрителя я размяла шею и провела пальцами по обнажённой ноге.
– Не смущайся. Это всего лишь женское тело. У тебя такое же.
– Ну-у-у-у… «Такое же»! Скажете тоже! – завистливо протянула Эда. – Вы вон какая красивая!
– Разумеется, – я благосклонно приняла лесть. По крайней мере, от вертихвостки-служанки она казалась искренней.
