– Дай угадаю, – сказал Маккенна. – Тебя не взяли?
Небраска взглянул на него, все так же улыбаясь. «Угадал», – говорило его выражение.
Какое-то время они сидели молча. Возможно, Небраска и был непринужденным человеком, но еще у него был высокий уровень интеллекта. К тому же он выглядел усталым, как будто слишком тяжело и слишком долго толкал свою жизнь.
Взвесив в голове свой вопрос и думая, следует ли его задавать, Маккенна все-таки решился:
– Так… тот офицер… Он выжил?
– Что, прости? – ответил Небраска.
– Начальник-мудак, которого ты подстрелил. Он выжил?
– Забавно. – Маленький кивок. – Выжил.
– И где он сейчас? – спросил Маккенна.
На лице Небраски появилось нечто среднее между грустью и весельем. Он посмотрел на Маккенну и слегка склонил голову, словно перспективный комик, который ожидает, пока крошечная аудитория поймет его шутку. Маккенна непонимающе нахмурился, но потом до него вдруг дошло. У него отвисла челюсть:
– Да ты гонишь!
Небраска вздохнул и поднял волосы, показывая рубцеватый шрам на темной коже, а потом пожал плечами:
– Я промахнулся.
Маккенна моргнул.
– Зачем… зачем ты это сделал?
– Промахнулся?
– Выстрелил в себя.
– Врачи до сих пор меня об этом спрашивают. – Небраска снова затянулся сигаретой. – Я пришел в больницу с пулей в голове. Поэтому я… понимаешь… – он махнул рукой. – Иногда смутный.
Маккенна почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он откашлялся и спросил:
– Мне стоит беспокоиться?
– Наверное, – мрачно ответил Небраска. Он встал и, выбросив окурок, пощупал шрам, а потом улыбнулся и указал на небеса. – И все-таки бог не забрал меня к себе.
Маккенна ожидал, что он уйдет, но Небраска на мгновение остановился и взглянул на своего нового друга, как будто раздумывал, открывать ли более ужасающие истины. Наконец, он, казалось, решился, но то, что он сказал, удивило Маккенну, – удивило и заставило вздрогнуть:
– Я тебя прикрою, шеф.
* * *
Постоянный шум на стоянке действовал Неттлзу на нервы, а рев мотора газующего всего в нескольких футах мотоцикла окончательно вывел его из себя.
Нахмурившись, он сказал:
– Нельзя ли потише?
Байкер бросил на него скептический взгляд.
– А ты меня заставишь, петушок?
Неттлз вскочил на ноги и двинулся к нему.
– Заставить тебя, петушок? Как ты себе это представляешь? Типа, я дам тебе полномочия? Своим членом? Я смущен.
Байкер бросился к нему, вне себя от гнева и чванства – история, которая, несомненно, включала в себя сто подобных встреч, и все они заканчивались одинаково. Неттлз наслаждался этим моментом, когда уверенность парня переполняла его так же, как все лучшие эмоции – любовь, ярость… унижение. А затем выбросил руку с такой плавностью, что любой, кто смотрел, увидел бы почти случайное движение. Байкер бы с этим не согласился – он пошатнулся и, задыхаясь, рухнул на землю.
