Ну да ладно, о чистоте тела жены позаботятся рабыни, когда станут подготавливать ее для Ашезира, остальное неважно. Он не обязан с ней разговаривать и не обязан каждый день быть ей мужем: достаточно приходить к ней раз в неделю, а потом и реже… Главная задача жены — родить ему сына, но как раз в этом степнячки вроде хороши: плодятся, как крысы. У Андио Каммейры, правда, только сын и дочь… но его женой, кажется, была не талмеридка.
— Постарайся хотя бы перед дикаркой не опозориться, — проворчал отец. — Точнее, перед ее отцом. Перед ней-то не осрамишься, небось? Знаю я о твоих… забавах. Только лежа и умеешь воевать, сучоныш. Да я бы лишил тебя всех шлюх, но ты же тогда на грязных кухонных девок начнешь кидаться!
Главное в разговоре с отцом-императором — соглашаться. А если не согласен, то молчать и терпеть, а не спорить или оправдываться.
— Все, проваливай! Видеть тебя не хочу, такого наследничка. Одна надежда: мой младшенький окажется нормальным. Дожить бы до его возмужания!
…Не доживешь. Даже моя любовь к брату не поможет.
В младшем брате Ашезир и впрямь души не чаял. Ну разве можно не любить восьмилетнего сорванца, который, захлебываясь словами, делился с ним своими успехами и неудачами? Проиграл товарищам в битве на мечах — беда. На охоте подстрелил косулю — радость! Погнался за вредной девчонкой, догнал, а она вместо того, чтобы испугаться, дразниться начала — возмущение. Когда-то и Ашезир был таким… пока отец не соизволил обратить на него внимание, будь он проклят!
Вернувшись в свои покои, Ашезир понял, что «разговор» с отцом все же испортил настроение: в душе клубилась вязкая смесь из злости и обиды, причем не утихала, а скорее усиливалась. С этим нужно что-то делать…
Он выглянул за дверь и приказал одному из стражников:
— Пойди к Хризанте и скажи: я хочу ее видеть.
Хризанта была одной из его наложниц или, как обозвал их отец, «шлюх». Вообще-то император преувеличивал и сильно. У Ашезира только две любимые женщины, и если отец правда их отнимет, придется какое-то время провести в воздержании — пока не найдется новая любовница по вкусу.
Ожидая Хризанту, Ашезир опустился на жесткое ложе и, не зная чем занять взгляд, принялся рассматривать ненавистное помещение. Здесь все, абсолютно все выбрал или одобрил император: и ковер на полу, усеянный изображениями битв, и мечи на стенах, и огромную картину, на которой кто-то из правителей попирал ногами врагов и рабов. Отвратительнее всего была оскаленная кабанья башка над камином.
