Небесный дворец поражал красотой и великолепием. Огромная золотая юрта, серебряная коновязь - воплощение мечты кочевника. Только стенд со свежими газетами немного выбивался из общей картины, но не портил её. На перекладине коновязи сидел орёл Ехэ-шубуун, негромко матерясь на всех известные ему языках, и чистил клюв и когти. - Чего это он? - спросил Бадма у своего провожатого. - Разве можно ругаться в таком месте? - Мне можно, - ответил орёл. - Проходи, не задерживай. Не создавайте очередь, товарищ. - Действительно... Если птица говорить умеет, то не стихи же ему рассказывать. Быстро научился? - Ты к Владыке пришёл или в стол справок? - недовольно проворчал Ехэ. - Надо было, и заговорил. - У нас в батальоне старшина один есть. Вот это специалист - за два часа даже эстонца обучить русскому языку может. - Так быстро? - Шаргай-нойон не был специалистом по европейским видам мелкой нечисти, но кое-какие слухи доходили и до него. - Трибунал, однако, больше времени не давал. - Молодец. Хорошие у тебя друзья, Бадма-мэрген. - Кто, эстонцы? - Нет, я про Трибунал-хана, - Шаргай спешился и показал саблей на открытую дверь. - Заходи, там решат твою судьбу. Владыка неба патриарх Эсэге-Малан сидел на золотом троне и занимался разбором очередной свары между пятьюдесятью пятью добрыми и сорока четырьмя злыми тенгриями. По уму, конечно, такие вопросы должен решать Гэсэр, но после мерзкого пасквиля, написанного в городе Лукоянове, он отказывался спускаться на землю. Гордый, понимаешь. А видеоконференции же не признавал принципиально. Появлению Шаргай-нойона и Бадмы патриарх даже обрадовался и прикрыл газетой лежащий на столе ноутбук. Работа подождёт, всё равно то и дело зависает, и пока подойдёт обещанный Николой-бурханом специалист по антишутхэрам, можно спокойно поговорить с достойными людьми. - Сайн байна, воины! Присаживайтесь к столу, отведайте угощение, выпейте священного напитка, - в голосе Эсэге-Малана вдруг послышалось сомнение. - Или сразу по коньячку? - Я на службе, Великий, - осторожно напомнил Бадма. - А я? - внезапно разозлился небесный патриарх. - Работаю днём и ночью, глаз не смыкаю... А дел всё больше и больше. Вот скажи, какому му..., хм... мужественному человеку пришло в голову присоединить к Бурятии ещё и Монголию? - Так не всю, товарищу Чойбалсану выделено место для проведения Великих Хуралов... - Ага, под Пекином. И что, мне от этого легче стало? - Да, но... - Ладно, забыли, - отмахнулся Владыка Неба. Сзади него появился невысокий стол. - Присаживайтесь, это приказ. Бадма дисциплину понимал, поэтому не стал спорить. А перекусить и вправду не мешало: после боя у немецкой речки с труднопроизносимым названием было просто некогда. Съеденные же по дороге бутерброды с колбасой из сухого пайка в счёт не шли. Им не сравниться со здешним угощением - позы, истекающие соком, конский урбян, варёное мясо, чаши с молоком и архи... - Ну, за знакомство! - когда гости чуть перекусили и выпили чашу гостеприимства, Эсэге-Малан первым поднял стакан. - Начнём с главного. - Разве коньяк главное в нашей жизни? - Бадме случалось раньше мешать пятизвездочный "Арарат" с молочной водкой, а потому представлял завтрашнюю медленную смерть. - Может, без него? - Причём тут коньяк, воин? О нём ли разговор? Я о жизни вообще, - пояснил патриарх. - Как вы там, в Нижнем Мире? Тучны ли стада, хороши ли овцы и кони? Не идёт ли царь Салтан бусурманить христиан? - Что? - Ой, извини, перепутал. Вчера с поэтами... Не обращай внимания. Бадма и не обращал. Он понимал, что русский Бог на вероисповедание не смотрит, и будь ты хоть трижды Владыкой Неба - припашет работать на благо Родины. И не только христиан, а и чукчей начнёшь защищать от неведомого царя Салтана. - Овцы и кони сыты, коровы дают белую пищу по доброте твоей и твоих детей, о Великий, - неторопливо, как предписывали обычаи, ответил Бадма и добавил: - Воины храбры, броня крепка и танки наши быстры. - Крепка, говоришь? - Эсэге-Малан с сомнением посмотрел на прожжённый комбинезон танкиста. - Правду он говорит, старый, - голос вошедшей в юрту бабушки Манзан-Гурмэ отвлёк патриарха от дальнейших вопросов. - Злые духи сгубили экипаж машины боевой. - Из наших кто? Убью ханзохынов! - Не ругайся, людей бы постыдился. И пьёшь с утра. - У нас всегда утро. - Тем более. А воина обратно отправь, ему только через семьдесят лет мало-мало помирать. Угробил немецка шулмус хорошего человека, нохоой. Возвращай немедленно на землю, пусть живёт. - Погоди, жена, не торопись. У меня же отчётность. - А у него приказ. Забыл, что Яса говорит? А Николе-бурхану сообщишь об ошибке. - Ага, и опять, как в прошлом году, переходящее Красное Знамя не получим. Кимереть по шести показателям впереди идёт. - Нечистого духа, которому Гудериан душу продал, предъявишь. Его Ехэ-шубуун поймал. И съел. - Так чего тогда предъявлять? - Так не сегодня же? А завтра будет. Тот же самый хуухэ шубуун шаазгай, только сильно бывший в употреблении, однако. У Николы микроскоп есть? - У Николы всё есть, - кивнул Эсэге-Малан. - Шаргай, пусть Великий Орёл отнесёт воина обратно. - И танк, - попросил повеселевший Бадма. - Танк нельзя, он на профилактике. Завтра переправим. - А мехвода моего? - Может, тебе ещё взвод добрых тенгриев? И не торгуйся с Владыкой небес! Божественная Бабушка наклонилась и что-то прошептала мужу на ухо. - Ладно, тоже завтра. Только учти - инструмент ему не отдадим, пусть своим обходится. Бадма вспомнил командира ремонтного батальона старшего лейтенанта Рабиновича, с благоговейным ужасом отзывавшегося о предусмотрительной запасливости Адама Мосьцицкого, и улыбнулся: - Хорошо, о Великий. - Вот и договорились. Ехэ-шубуун! - раздался хищный клёкот, и в распахнутую дверь золотой юрты просунулась громадная голова Великого Орла. - Отнеси его обратно. И осторожнее, по дороге не помни. Прощай, воин, мы ещё обязательно встретимся. Только сам сюда не торопись. - А танк? - напомнил Бадма. - У меня приказ. - Да, - поддержал Шаргай-нойон, - без боевого коня никак. - Эсэге-Малан посмотрел на орла: - Ехэ, поможешь? А я тебе разрешу в Нижнем Мире на китайские самолёты охотиться. Что? Договорились, и на английские тоже. Ну всё, летите. Хотя постой, Шаргай что-то хочет сказать. Нойон отцепил от пояса и отдал Бадме кожаную флягу. - Держи, пригодиться. - Это та самая вода? - Она, - улыбнулся небесный воин. - Раны заживляет, усталость снимет, и для мужской силы самое оно. А теперь иди, товарищ генерал. - Я старший сержант. - Иди-иди... И не спорь с теми, кто видит будущее.
