По грохоту, который ударил в уши, Магнус понял, что Краганмор открыл наружную дверь.
Неужели поддельный монах сейчас на полном ходу сбросит его из поезда?
Из последних сил мальчик уцепился за дверную раму, отчаянно пытаясь удержаться. Но противник оказался сильнее. Получив удар локтем в подбородок, Магнус потерял равновесие и свесился наружу, где оглушительной пощёчиной его встретил порыв ледяного ветра.
Поезд на огромной скорости летел через лощину такой глубины, что дна не было видно. Половина тела Магнуса уже висела над пропастью.
Ударом ноги Краганмор заставил его разжать пальцы. Ещё секунду мальчик пытался удержаться на подножке, бешено размахивая руками.
А потом, не проронив ни звука, упал в снежный вихрь.
Мимси резко подскочила и проснулась.
Чья-то рука трясла её, другая – зажимала рот.
– Не двигайся.
Она попыталась вырваться, но малыш Швоб крепко держал её, придавив к полу.
– Тсс! – прошипел он, наклонившись так близко, что до Мимси донёсся резкий запах его дыхания. – Тихо, а то нас застукают.
Она перекатилась на бок, чувствуя, как прыгает в груди сердце.
– Больше никогда так не делай, а то я…
Малыш Швоб со всклокоченными волосами, из которых торчала солома, бросил на неё умоляющий взгляд.
– Они здесь, – прошептал он. – Внизу!
В конюшне слышались обрывки разговора, а в приоткрытую дверь проникал морозный утренний воздух. Мимси высунулась, пытаясь разглядеть, что происходит внизу.
Тело Братча лежало в центре конюшни, завёрнутое в старое дорожное одеяло, откуда виднелись его босые ноги.
– Это кто? – испуганно прошептал малыш Швоб.
– Заткнись. Потом объясню.
Оборотни стояли вокруг. Судя по тому, как неуверенно они держались на ногах и какие помятые были у них лица, ночь они провели в деревенском трактире.
У Рафа – коротышки с сигарой в зубах – на шее висел трофей: старые ботинки Братча, связанные шнурками.
По виновато опущенным плечам оборотней Мимси догадалась, что их застукали за попыткой избавиться от тела. Она слышала звонкий женский голос, распекавший злодеев. Но самой говорившей не видела, как ни вглядывалась в щели между рассохшимися досками.
– Я требую объяснений, Смерч.
– Несчастный случай, госпожа. Больше и сказать-то нечего.
– Несчастный случай? Ребёнок пытался сбежать из-за того, что вы ужасно с ним обращались, и у вас хватает наглости называть это несчастным случаем?
– Спросите у толстого Берга, – защищался Смерч.
В его тоне слышались одновременно страх и ярость. Веко, через которое проходил шрам, нервно подрагивало.
