Я поспешил догнать Омахана, который уже махал рукой, подзывая к себе такси с зеленым огоньком.
Однако, прежде чем сесть в машину, я все же остановился и осведомился у старшего брата:
– Что ты спрашивал у отца?
– Я по телефону сказал ему, что мы приехали за ним, чтобы отвезти его к матери. Она его примет, я ей звонил еще из Москвы.
– И он отказался?
– А ты был в то время в туалете? Разве не слышал, что он сказал! Больше я его уговаривать не буду никогда…
– Он не может бросить больную жену. Он ее не мог оставить и здоровую, а уж такую вот тем более. В этом отец прав!
– И ты туда же… – отмахнулся Омахан. – Твое дело, конечно, но для меня больше отца не существует…
* * *
Эту фразу Омахана я хорошо запомнил. Поэтому меня сильно удивило сообщение старшего лейтенанта Жеребякина о том, что мой старший брат взял отца в свой дом. Дело, однако, состояло в том, как Омахан отнесется ко мне. Ведь всего-то три с половиной года назад он говорил обо мне точно так же, как тогда об отце.
Думаю, если отец уже тогда жил у Омахана, то он вполне мог услышать фразу о том, что у его сына больше нет младшего брата Али. У меня в душе были большие сомнения в том, что человек на старости лет сильно изменился характером, научился прощать и понимать поступки других людей. Хотя бывает всякое. Но размышлять об этом в деталях мне не позволили обстоятельства.
Взвод спецназа военной разведки атаковал пещеру. А я оказался ни по одну, ни по другую сторону боя. То есть даже не на нейтральной полосе, где есть риск быть убитым кем угодно. Хотя я прекрасно понимал, что исход боя предрешен в первую очередь за счет технического преимущества спецназовцев, все же от всей души хотел, чтобы победили мои моджахеды. Пусть даже они просто заставили бы солдат отступить из пещеры.
Но противостоять современному спецназу, элите военной разведки, мой джамаат был не в состоянии, хотя бойцы у меня были обученные, и я заранее приказал даже бруствер из камней выложить на случай подобной атаки. Он был сделан, только вряд ли мог спасти положение теперь, когда силы сторон были уже несравнимы. Оружие у солдат было куда более современное и совершенное. Средства связи позволяли им общаться прямо во время боя. После уничтожения моих моджахедов, выступивших на смену своим товарищам, находившимся в засадах, численное преимущество уже было полностью на стороне спецназа.
Говоря честно, на меня произвел приятное впечатление этот старлей Жеребякин. Я видел и чувствовал, что он желает мне помочь, хотя мог бы просто ударить прикладом в голову – а старику много не надо, – потом связать и сдать в Следственный комитет. Какое ему, казалось бы, дело до меня.
